– Азамат… старший из братьев Нухаевых, был опознан. А вот второй, который Мурат… Там, на хуторе, в одной из хат, помнится, двое боевиков подорвались… А может, самоподрыв случился. Взрыв был мощный, от них не так много и осталось.
– К чему вы клоните? Думаете, что экспертизы по останкам второго брата не производили? Или что эксперты ошиблись?
Именно об этом Волков сейчас и думал. Сотрудники ЦСН – «альфовцы» – свое дело сделали. Их навели на хутор, они провели спецоперацию. Тех, кто не пожелал сдаться, – а никто этого не пожелал из боевиков – «замочили». Выполнив задание, отбыли в тот же день в Краснодар, а оттуда вылетели спецбортом в Москву.
Идентификацией останков должны были заниматься другие люди, те, кому положено это делать по роду службы. Возможно, кто-то из местных коллег допустил небрежность: останки одного из двух разорванных в клочья «волков» записали как труп Мурата Нухаева…
– Ну?! Чего замолчал, Волков?
– Николай Андреевич, помните, мы с вами в канун нашего отъезда говорили на тему появления в интернете сайтов с атрибутикой группировки «Братство волков»?
– Помню, как же.
– А также про то, что тема эта стала вдруг востребованной и даже модной в молодежных кругах определенного толка?
– Продолжайте. Хотя вашу мысль, кажется, я уловил.
– Если Мурат Нухаев жив… если он вернулся откуда-то, где провел эти годы… То это многое из происходящих ныне событий объясняет.
Никитин вновь взял паузу на размышление. Волков понимал его. Он прекрасно понимал, почему его непосредственный начальник осторожничает, почему не спешит ставить всех «на уши».
Никитин должен запросить сначала «добро» у Москвы. Он должен согласовать решения с центральным аппаратом НАК, с Управлением «А» ФСБ, с оперативным дежурным по Конторе, с окружной и краевой Комиссией по антитеррору. Да с тем же генерал-майором госбезопасности Осовцевым, ее главой.
– Возвращайтесь пока в Краснореченск, – наконец сказал полковник. – Я отдам распоряжения относительно Мурата Нухаева… перепроверим информацию о его гибели.
– Понятно.
– Пал Палычу можете не перезванивать, он сидит рядом и все слышит.
– Спасибо ему за Анохину. Светлана Леонидовна очень активно участвует в нашей работе.
– Я передам. И еще, Алексей Иваныч…Ваши доклады о ситуации в Краснореченске… Они существенно отличаются от докладов Коваля.
Волков, не зная, что сказать на это, промолчал.
– Майор Коваль считает, что ситуация в городе успокаивается.
– Я так не думаю.
– Он сейчас общается с местными коллегами, с авторитетными людьми из диаспоры и местных бизнес-кругов… Коваль полагает… звонил нам около получаса назад… что принятых уже мер достаточно.
– Я свое мнение высказал, товарищ полковник.
– Я его услышал, Волков. Утром, как и сказал, еще раз оценим, проанализируем. Так что возвращайтесь в Краснореченск. Отбой связи.
По трассе Краснодар – Краснореченск – Майкоп, то и дело обгоняя попутный транспорт, приминая новенькими колесами чуть влажный после короткого дождя асфальт, разгоняясь порой до ста сорока километров, катил «Mercedes-Benz» S-класса.
В салоне находились трое мужчин: за рулем один из телохранителей Тимура Ахмедова, в кресле пассажира его племянник Мухамадин, на заднем сиденье Руслан Ахмедов, отец этого юноши и родной брат местного олигарха, на чьей машине – одной из его обширного автопарка – они сейчас и передвигались.
Мухамадин был чисто выбрит, подстрижен. Одет в строгий темный костюм (не самый дорогой из его гардероба). Выглядел он много лучше, чем тогда, когда его нашли в доме одного из знакомых парней отец и дядя.
Он в целом был доволен тем, как протекал его разговор со следователем, к которому его вызвали повесткой для дачи показаний в качестве свидетеля по одному из расследуемых краевыми правоохранителями уголовных дел. Ему, собственно, и говорить особо не пришлось. Адвокат Кошехабов, тоже присутствовавший при этом разговоре со следователем, провел всю подготовительную работу. Так что Мухамадину оставалось только твердить одно и то же: не был, не знаю, не видел, ничего не писал и не говорил.
Следователь так и не предъявил ему никаких обвинений, не поменял его статус со свидетельского на иной. Отпустил восвояси, даже не взяв подписку о невыезде. Да, не зря дядя платит этому адвокатишке хорошие деньги… Полезный человек.
Они выехали из Краснодара в Краснореченск около восьми вечера. Дядя Тимур отправился в этот город, где находились все еще принадлежащие ему завод и крупная оптовая база, раньше, сразу после обеда.
Отец сказал, что им тоже следует там быть. Причины две (опять же, со слов отца). Одна юридическая формальность, соблюдя которую, можно было бы выйти из этой истории с пальбой и поножовщиной без всяких осложнений для Мухамадина. Всего-то нужно будет явиться в следственный отдел в Краснореченске – оттуда пришла повестка с вызовом на завтрашний день. Кошехабов заверил, что и там все на мази; что нужно только вовремя явиться, быть вежливым и внимательным, ответить на уже известные вопросы следователя… А остальное уже его, адвоката семьи, забота. Вторая причина того, что они отправились в этот небольшой город, расположенный в сотне километров от краевой столицы, заключалась в том, что Руслан Ахмедов, не без ведома старшего брата, конечно, не без его совета, решил на время удалить сына из его привычной среды обитания. Нечего ему ездить по «ночникам», незачем тусить с такой же, как он сам, золотой молодежью. «Пора браться за голову, Мухамадин, – сказал отец своему слишком горячему, слишком ретивому сыну. – Пора вспомнить, чему тебе учили, в том числе вспомнить и про заветы отцов и дедов, про наш родовой кодекс чести. Пора взрослеть. Ты уже не подросток, ты взрослый мужчина и должен вести себя именно как мужчина…»
Мухамадин, помимо того что думал об удачном визите к следователю, размышлял и о своем недавнем разговоре с Аскером Аскеровым, представителем «братства».
Аскер спрашивал у него, есть ли на примете у Мухамадина надежные люди, мужественные, смелые…. такие, кто готов резать глотки кяфирам. Несколько таких горячих парней из не слишком обеспеченных семей диаспоры у Мухамадина на примете имелось. Он кое-кому позвонил сам, другим дали знать через его знакомых или друзей, что им следует связаться с Аскером.
Сам Мухамадин, кстати, понятия не имел, что именно задумали столь внезапно объявившиеся люди из легендарного «братства». Но Аскеров намекнул ему, что скоро «свиньям» не поздоровится…
Мухамадин с задумчивым видом покачал головой. Он бы с удовольствием подключился бы и сам. Но дядя и отец были так встревожены последними событиями, что теперь не дадут ему воли: они какое-то время глаз с него спускать не будут.
Словно прочитав мысли, посетившие его старшего сына, Руслан Ахмедов сказал:
– У тебя будет возможность и время подготовиться к экзаменационной сессии. А то совсем ты, Мухамадин, учебу в университете забросил.
Ахмедов младший едва удержался, чтобы не рассмеяться в полный голос. Он, Мухамадин, числится на четвертом курсе факультета права местного госуниверситета. Зачем ему эти мертвые «знания», которыми пичкают студентов преподаватели? Он и так все знает. И его дядя – знает.
Мухамадин скосил глаза на сидящего за рулем телохрана – левая пола пиджака у того была заметно оттопырена плечевой кобурой. Вот что главное – оружие. И деньги, конечно. А еще связи и семейные узы. У кого сила, тот и прав – вот и весь закон.
Поблескивающий в закатном солнце черными глянцевыми боками «Мерседес» катил по трасе на хорошей скорости. Иногда, когда позволяли обстоятельства, водитель придавливал газ так, что стрелка на спидометре показывала 150. У них в семье все любят быструю езду, это у них в крови. И люди, которых
