Эвбулида столица Пергамского царства поразила богатством храмов и дворцов, разноязыкими толпами людей на широких улицах. А главное своей чистотою.

— Я никогда не видел столь чистого города! — невольно вырвалось у него.

            Филагр, необычно добродушный в предвкушении скорой выпивки, охотно ответил  принялся объяснять:

— По царскому указу, здешние большие дороги должны быть не меньше двадцати локтей в ширину! И если владельцы домов не содержат свои участки в чистоте, здешние астиномы тут же описывают их имущество!

— Удивительный город! — воскликнул Эвбулид.

—  Еще бы! — подтвердил Филагр. — Это единственная столица в мире, где запрещено стирать белье, мыть посуду и поить скот в общественных источниках. Рабу за это дают сто ударов в колодке, после этого он носит тяжелые кандалы еще десять дней, а когда их снимут, то он получает еще пятьдесят ударов от астиномов. Ну, а потом, разумеется, и от господина, у которого конфискуется скот, белье и взимается штраф в пятьдесят драхм! Кстати, все эти деньги, даже в случае войны, идут на ремонт дороги.

— Удивительный город...— повторил Эвбулид, оглядываясь по сторонам.

— Но еще более удивительное в нем здешнее вино! — строго заметил управляющий, многозначительно посматривая на лавки виноторговцев, мимо которых проезжала повоз­ка.

Лад достал узелок с деньгами и протянул Филагру.

Управляющий, передав рабу вожжи, торопливо развязал концы платка и радостно крякнул, увидев среди меди серебряную тетрадрахму.

—Сейчас мы доставим господину продукты и повеселимся вволю! — облизывая пересохшие губы, пообещал он и, выхватив вожжи из рук сколота, стал яростно нахлестывать ими неповоротливых мулов.

—Но, господин! — взмолился Эвбулид. — Помоги сначала нам отыскать моего знакомого!..

—Он тоже эллин? — оглянулся на грека Филагр.

—Нет - пергамец! — ответил за друга сколот.

—Раб? — слегка смягчился управляющий.

          - Нет, купец!

—Вином? — оживился Филагр.

—Вазами, господин, а еще этими, ну как их, в которых хранят яды...— обратился за помощью к Эвбулиду Лад.

—Колбами! — быстро подсказал тот.

Филагр, сразу потеряв интерес к разговору, отвернулся от рабов и стал еще яростнее хлестать мулов.

—  Вазы и колбы подождут! — наконец, крикнул он. — Сегодня у меня есть дела поважнее!

И он хохотнул, проводив взглядом винную лавку. Погрозил пальцем стоящей около ее двери пергамской продажной красотке.

— Все пропало! — прошептал Эвбулид, показывая глазами на Филагра.— Теперь он не станет даже слушать нас, а денег, чтобы он опять взял нас с собой в Пергам, у нас больше нет...

— Ничего, Эвбулид, не унывай! — тоже шепотом ответил Лад. — Может, еще что-нибудь придумаем...

— Да что тут можно придумать!..

Через полчаса грек со сколотом уже сидели в ближайшей ко дворцу Эвдема винной лавке. Проклиная в душе управляющего, они смотрели, как тот, обливаясь, выпивает один кубок крепкого родосского вина за другим.

—  Я — раб! Каково, а? — быстро захмелев, наклонился он к сколоту.— Этот полумужчина Протасий постоянно напоминает мне об этом! Он все время говорит мне: брось пить и выкупись у Эвдема! А как мне выкупиться, если после каждого урожая я должен платить ему две трети того, что заплатит мне господин? Иначе — одно слово Протасия, и я сам с серпом и мотыгой