совсем близко! — осушив кубок вина, сообщил он.— Консул Пизон, оказывается, неплохой вояка, и если бы не милость Астарты к нашему базилевсу, то через месяц — другой Тавромений был бы в его руках.

- Чем же так опасен этот Пизон? — с трудом ворочая языком от страха, спросил Прот.

Ставший главнокомандующим вместо погибшего Ахея, Клеон отставил пустой кувшин и своим обычным резким голосом ответил:

            - А тем, что за считанные недели сумел сделать то, что за целый год не удалось Фульвию Флакку! Он взял Мессану с одного удара, разбил в бою восемь тысяч наших воинов и еще больше взял в плен. Он обеспечил надежную связь между Италией и Сицилией! А главное, он так уверен в своей силе, что спокойно оставил наши города на восточном побережье и двинулся на Тавромений. Дисциплина и осторожность — вот чего перестало хватать нашей армии и чего с лихвой достает легионам этого Пизона!

            - Говорят, — встрял в разговор, как всегда гостивший по субботам у Прота, Серапион, — когда в первые дни пребывания Пизона в Сицилии один из конных отрядов

был окружен нами и принужден сдать оружие и пройти под ярмом1, — Пизон очень необычно наказал его командира. Он заставил его ежедневно всякий раз, когда менялась стража, стоять перед палаткой главнокомандующего в обрезанной тоге, без пояса и с босыми ногами, что для римского офицера обозначает небывалый позор. Сверх того, он воспретил ему общение с другими и пользование баней. А у всего конного отряда были отняты лошади, и теперь они должны воевать простыми пращниками...

— Это похоже на Пизона,— мрачно кивнул Клеон.— И, как главнокомандующий армией, переставшей верить в себя и окончательно разложившейся, я завидую ему, потому что он может повелевать всеми своими тысячами, словно единым человеком! Но я верю в непобедимость Астарты и не завидую ему, потому что с нами человек, говорящий ее устами, — великий Антиох! Он укажет нам путь разбить непобедимую консульскую армию.

Последние слова главнокомандующего привели Прота в полное отчаяние.

Веру в сверхестественные способности Евна он потерял после того, как однажды в  зале, где молился, с пеной на губах, Астарте Евн, нашел после ухода гостей кусочек корня какой-то травы.

Опасаясь отравы, он дал пожевать его рабу, и когда у того появилась на губах пена, точь- в- точь такая, как у Евна, понял, что это красящий корень растения струтия. Такую он жевал в детстве с мальчишками, пугая друг друга!

Поняв, что Тавромений и все Новосирийское царство обречено, раз даже главнокомандующий, не раз бивший наголову римлян, теперь уповает лишь на сомнительную поддержку Астарты, Прот решился немедленно последовать совету Фемистокла.

- Серапион! — окликнул он придремавшего начальника кинжала, и когда тот уставился на него своим обычным бегающим взглядом, торжественно сказал: — Слова Клеона о великой Астарте глубоко тронули меня. И в этот тяжелый час всего нашего царства я решил отдать ей в жертву все свое состояние — этот дом, эти ковры и статуи, все свои лавки, посуду и деньги до единого обола!

          - Я могу прямо сейчас сообщить эту новость нашему базилевсу?— вскочил Серапион.

          - Да!— кивнул ему Прот.— Передай мои слова и скажи, что я всегда свято чтил Астарту, тем более что Антиох поклялся её именем отпустить меня на родину, и, надеюсь, еще не забыл своего обещания!

Серапион выбежал. Клеон долго и с чувством тряс вспотевшую руку Прота.

- Я всегда верил в тебя, Прот! С первого дня был уверен в тебе! Помнишь, как я впервые увидел тебя?

За кубком вина они стали вспоминать тот далекий теперь день, когда Прот окликнул стоящего у фонтана Клеона, и тот едва было не задушил его, заподозрив в нем римского лазутчика.

Через час в залу вбежал Серапион. Окинув деловым взглядом стены и убедившись, что ковры, статуи и золотая утварь на месте, он торжественно сказал Проту:

— Величайший базилевс велел передать тебе свое признание за то, что ты принес в жертву великой Астарте все свое состояние! Он хотел лично сказать тебе об этом, но он молится сейчас великой богине! — многозначительно добавил начальник кинжала, умалчивая, что Евн на самом деле пирует со своими многочисленными подданными. — И еще, несмотря на свою занятость, базилевс нашел время, чтобы испросить совета у Астарты насчет твоего отплытия в Пергам...

— И