последнее время.

      - Подожди меня, я сейчас! — в конце концов, не выдержала Домиция и, всхлипывая, выбежала из эргастула.

Пошатываясь от слабости, Эвбулид прошел за ней следом, вышел в незакрытый дверной проем, всей грудью вдохнул свежий воздух сада и прислонился спиной к деревянным доскам своей тюрьмы.

Так он стоял, глядя на высокие звезды, от которых теперь его не отделяло ничто, кроме колышащихся ветвей деревьев, пока снова не послышались торопливые шаги Домиции.

          - Ты с ума сошел! — ужаснулась римлянка, видя пленника на свободе. — Вдруг тебя кто-нибудь увидит!

          - А тебя? — слабо улыбнулся ей в ответ Эвбулид.

          Домиция помогла ему войти в эргастул и принялась деловито складывать на пол принесенные миски.

          - Вот сыр, мед, мясо с лепешкой, настой из трав, — перечислила она и попросила: — Только ты говори, говори мне о нем!..

      - Хорошо!— улыбнулся Эвбулид. — Но сначала скажи, который сегодня день?

             -Майские иды1, — ответила Домиция. — По-вашему: первый день Таргелиона.

10. Засада

И на следующую ночь, и в течение еще нескольких ночей, заменяя пустые миски на новые, наполненные мясом, фруктами, рыбой, овощами, приходила в эргастул Домиция.

Эвбулид заметно окреп, повеселел, мысли о скорой смерти оставили его.

Смеясь, он рассказывал Домиции о проделках эфебов, зачинщиком которых частенько оказывался неистощимый на веселые выдумки Фемистокл.

Римлянка слушала, как юноши проигрывали в кости последний хитон, отправляясь домой в одежде Амура, как заставляли почтенных афинян изображать из себя петухов, добиваясь, чтобы они кукарекали и махали руками, словно крыльями. Ужасалась. Потом сама рассказывала, как тяжело жилось другу Эвбулида в Сицилии.

Эвбулид вздыхал, жалел Фемистокла и, как мог, успокаивал Домицию.

На одиннадцатый день шаги послышались задолго до заката. Эвбулид обрадовано рванулся к двери, но тут же остановился.

Судя по звукам, шли два человека. И делали они это, совершенно не таясь.

     - Еще не завонял! — сказал грубый мужской голос, и другой, хриплый, равнодушно заметил:

-       Тем лучше. Все приятнее будет тащить его. Открывай!

-       Дверь пронзительно заскрипела, и Эвбулид зажмурился от ударившего в глаза яркого света.

            - Смотри! Живой... — раздался с порога удивленный голос.

            - Что же теперь нам делать?

            - Может, крюком по голове? А то, что скажем Филагру?

    - Что теперь он может посылать на работы еще одного раба! — усмехнулся Эвбулид, подслеповато глядя на двух рабов — могильщиков с длинными крючьями в руках, которыми они обычно оттаскивали тела умерших рабов на свалку за имением.

- Смотри — он еще разговаривает! — воскликнул долговязый раб с тупым лицом.

- И улыбается... — со страхом подтвердил его коренастый напарник.

    - Но человек не может жить целый месяц без воды!

            - И без пищи!..

            - Не иначе, как тут