— взмолился Пифон, не выдерживая натиска и впуская в мастерскую сердитого Лада, а следом за ним и Эвбулида. — Эти сумасшедшие грозились разнести лавку в щепки, если я срочно не пропущу их к тебе!

—  Мы испугались шума и пропустили их, господин, — добавил Лимней и показал рукой на Эвбулида: — Тем более этот эллин утверждает, что он твой друг и что ты приглашал его к себе в гости!

—  Я? — удивленно вскинул бровь Артемидор, оглядывая непрошеных гостей: — Кто вы такие и что вам от меня надо?

—  Артемидор! — бросаясь вперед, вскричал Эвбулид. — Ты не узнаешь меня?!

—  Нет! — покачал головой купец.

—  Меня зовут Эвбулид, но ты этого, конечно, не знаешь. Я однажды покупал у тебя в Афинах чашу и колбу, а ты еще советовал мне купить сколотов и приглашал в гости посмотреть твои статуи! Вот он я, пришел...

Брови Артемидора узнавающе дрогнули, хотя разум отказывался признать в этом поседевшем, изможденном, по-рабски сложившем руки на груди человеке того счастливого, полнолицего афинянина, который расспрашивал его о привозе рабов на сомату и, кажется, действительно купил что-то из товаров. Он перевел глаза на продолжавшего стоять у двери рослого раба и, признав в нем пленника из той самой партии, что он предложил купить греку, горестно покачал головой:

- Ай-ай_, что судьба может сотворить с нами! Так, выходит, ты сам теперь раб?

—  Да, Артемидор! — воскликнул грек.

—  И у кого же?

—  У Эвдема...

          - Ай-ай, к кому тебя угораздило попасть! — снова покачал головой купец. — А этот твой... бывший раб тоже теперь у этого вельможи?

—  Да, он управляющий его загородным имением...

—  Загородным? — встревожено включился в разговор Аристоник. — И он что же, в разгар страды отпустил тебя в гости?!

—  Да нет... — замялся Эвбулид, смущенный властным взглядом одетого в бедный хитон человека. — Мы сами...

—  Значит, сбежали? — с облегчением вздохнул Артемидор, обмениваясь с Аристоником  взглядом.

—  Вроде того...— развел руками Эвбулид.

          — Что же мне теперь с вами делать? — задумался купец. Артемидор замолчал.

            Демарх тем временем ошеломленно глядел то на Лада, то на Эвбулида.

«Здесь рабы Эвдема! — быстро соображал он. — Беглые рабы! Но ведь Эвдем приказал мне выдать преступников — подозрительных людей или... беглых рабов! О боги, неужели вы решили помочь мне и спасти и моих друзей, и семью? Я теперь могу выдать Эвдему этих двоих, а про остальных скажу, что все они — любители скульптур, которые ваяет Артемидор! И все — Мелитина, Дасий, Саранта, Аристоник, Кабир, Анаксарх будут спасены, а эти... — Демарх, сощурившись, посмотрел на рабов, и ради жены с детьми, пошел на сделку с собственной совестью. — Конечно, это будет не честно по отношении к ним. Хотя с другой стороны, они получат по заслугам. – уже успокаивал он себя, - И поделом: один из них управляющий, а это звери, что хуже своих господ! Да и эллин, раз так запросто с ним, скорее всего, тоже из надсмотрщиков! Хватит мучить других в угоду Эвдему, пускай теперь сами от него помучаются!..»

Он встал и, воспользовавшись тем, что Артемидор был занят с беглыми рабами, а все остальные смотрели на Прота, рассказывающего о том, какая роскошь и рабы окружали его, когда он был одним из самых богатых людей Тавромения, незаметно выскользнул из мастерской.

Выйдя из лавки, Демарх бегом направился ко дворцу Эвдема и застал вельможу в своем кабинете, беседующим с Протасием о хозяйственных делах в имениях.