снежинки.
Откуда здесь снег?
Он моргнул, чувствуя, что не может сфокусировать взгляд.
Пыль. Это всего лишь пыль, висящая в воздухе.
Ресницы на другом глазу ощущались склеенными, слипшимися, и Энди тут же вспомнил, как он ударился головой о камень.
Тогда, когда затряслись скалы.
Воспоминание потянуло за собой другое, крайне неприятное — распухшая левая рука, напоровшаяся на камень. Странно, но сейчас боли не было.
Лишь все так же монотонно, наплывами гудело в голове.
Энди попробовал пошевелиться, но не смог. Тело ощущалось каким-то чужим, каким-то… тяжелым и неуклюжим, и он оставил попытки.
Несвязные мысли медленно ползли, путаясь и сплетаясь друг с другом. Полыхнувший огнем «Шустрый», недовольный Тимми, качающий головой Фил — картинки-воспоминания всплывали на несколько мгновений, не вызывая никаких эмоций.
Он выдохнул и не услышал звука выходящего воздуха — лишь пылинки послушно бросились врассыпную от его лица.
Нужно встать. Встать и куда-то идти. Успеть до темноты.
Энди попытался вспомнить — куда, но не сумел. Пылинки насмешливо танцевали, вызывая тошноту, и он, не выдержав, снова прикрыл левый глаз.
Так лучше. Гораздо лучше.
Вот только бы еще унять этот безжалостный гонг.
Вартиус осторожно пролез за кресло пилота.
Машина с двумя белыми единичками на борту — одноместный катер хорошо знакомого ему кадета Флауса. Вартиус облегченно вздохнул — успел буквально в последний момент, через несколько минут здесь, в доках, будут пилоты.
Можно, конечно, было попробовать упросить Флауса взять его с собой, но шансы на успех представлялись мизерными. Проще сказать — нулевыми.
План незаметно проскользнуть на борт одного из планетарных катеров возник внезапно, и Вартиус, потратив на обдумывание всего лишь несколько секунд, прямо из своей каюты со всех ног рванул в доковые станции.
Да и что там было думать? Просто и незамысловато, поэтому, как сказал сегодня его отец, — надежно. Он уже не раз тайком пробирался к докам и часами сидел в жестком кресле какого-нибудь из катеров, представляя, как несется на бешеной скорости над поверхностью планеты, умело уходя от вражеского заградительного огня. И как, с трудом дотянув на поврежденной машине до заданного места, уничтожает цель одним точным ударом.
Флаус, совсем еще молодой парень, частенько подтрунивал над ним: «Побольше бы таких мастеров, как ты, Вартиус. Имперцы бы точно сами сдавались, лишь завидев катер Бесстрашного!»
Вартиус всегда дулся в ответ, делая обиженное лицо, но в глубине души был доволен полученным прозвищем.
Да, Флаус — неплохой парень. Никогда не гонял его из доков, как другие, ссылаясь на приказы отца. И всегда разрешал вдоволь полазить внутри кабины.
Пару месяцев назад Вартиус обнаружил, что за креслом пилота можно уместиться целиком, если как следует поджать колени. Еще тогда он подумал, что с помощью этого замечательного факта можно сыграть неплохую шутку над Флаусом.
Или, может быть, все-таки поговорить? Попросить, объяснить? Вдруг получится?
Вартиус упрямо сжал губы, заслышал приближающиеся голоса.
А если не получится?
«Мастер должен уметь добиваться своей цели, сын, максимально эффективно используя для этого все подручные средства».
По крайней мере если что — эта фраза послужит неплохим оправданием.
Вартиус сильнее подтянул ноги и тщетно попытался выбросить из головы недовольное лицо отца.
Пыль в основном осела, но воздух все еще оставался каким-то мутным, сероватым, делающим очертания отдаленных предметов зыбкими и расплывчатыми. Словно легкий сигаретный дым где-нибудь в баре, так же ловко маскирующий все изъяны и шероховатости грубой действительности.
Почему-то вспомнился «Разбитый крейсер», Тимми, наливающий в два стакана что-то забористое из приземистой бутылки и говорящий какие-то глупости. Энди неожиданно понял, что там все выглядело точно так же — мягко, приглушенно и немного нереально.
«Неужели неохота поиграть в кошки-мышки, как в старые добрые времена?»
Он криво усмехнулся.
Воспоминания из далекой прошлой жизни. Жизни, где Энди Торгаш — преуспевающий совладелец транспортной компании. Сколько прошло времени с того вечера — пять лет, десять?
Чуть больше месяца. Энди отрешенно закрыл глаза и привалился к скале.
Выступ, вертикально уходящий вверх, собственно, и спас его, прикрыв каменным щитом. Интересно, сколько же он провалялся без сознания?
В голове до сих пор сильно шумело, но уже как-то привычно, обыденно. Энди отстраненно отметил, что слух почти пропал — звуки доносились как будто издалека, словно сквозь неплотно закрытую дверь.
Что-то неладное творилось и со зрением — предметы, на которых он пытался фокусировать взгляд, через некоторое время начинали двоиться и иногда самым бессовестным образом пускались в пляс вокруг него. Тут же накатывал приступ тошноты, и глаза поневоле приходилось закрывать.
Зато рана на лбу оказалась лишь небольшим рассечением и, уже засохнув, на ощупь особых опасений не вызывала. Энди снова криво улыбнулся — хоть что-то хорошее.
Впрочем, нельзя не признать, что ему сильно повезло. Орбитальный удар был нанесен где-то рядом, но, видимо, в основной своей массе все же на довольно большом расстоянии, и разбитый лоб вкупе с небольшой контузией — вполне приемлемая цена.
Энди поморщился, ухватившись за последнюю мысль — цена за что?
Голова опять закружилась.
Он уже совершил небольшую вылазку наверх, стараясь не двигаться слишком быстро и оставаться в тени нависающих уступов. Если его угораздило попасть в зону военных действий, то наверняка этот участок поверхности непрерывно сканируется с орбиты валлийцами и светиться лишний раз совсем ни к чему. Комбинезон, когда-то бывший оранжевым, превратился в нечто серое и пыльное, прекрасно скрывая Энди на фоне скал.
Этот подъем полностью вымотал его, а то, что Энди увидел сверху добило окончательно.
Пирамиды, на которую он возлагал так много надежд, больше не существовало. Сквозь мутную пыль можно было разглядеть, что на месте величественного сооружения остался лишь невысокий курган из белого камня, и только с одной стороны возвышалась северная, не до конца обрушившаяся часть.
В голове промелькнула неожиданная мысль — жаль, что он так и не успел добраться туда. Могила бы вышла на славу.
Пути вниз Энди не запомнил.
— Одиннадцатый. Я на поверхности, прохожу пятую контрольную точку.
Голос у Флауса какой-то слишком серьезный, сосредоточенный, совсем не похожий на его обычный. Вартиус, не чуя затекших ног, прислушался к неразборчивому ответу с «Айрис» — кажется, все спокойно, никто его и не хватился.
Он нахмурился. Вроде все прошло просто замечательно, точно по намеченному плану, прямо как у
