— Тогда привезите постановление на обыск их рабочих мест.

— Они будут иметь возможность…

— Не будут! Ключи сюда!

Скрябин и Соловьев отдали ключи от сейфов. Громов положил их в карман.

Арнаутов круто развернулся и направился в коридор.

— Николай Иванович! — окликнул Скрябин, и Арнаутов, замедлив шаг, подозрительно посмотрел на него через плечо. — Вы забыли сказать: «Айл би бэк!» Арнаутов плюнул и вышел. Вскочил и заторопился вслед за ним позабытый в разборке Федоров.

А Джексон остановил одного из оперов-уэсбэшников и, наклонившись к нему со страшным лицом, оскалился и зарычал, брызгая слюной и дыша пивным перегаром.

Когда шаги в коридоре затихли, Громов бросил ключи на стол:

— Он вернется. У вас есть десять минут, чтобы привести все в порядок.

— Да чисто у нас, Юрий Сергеич. Еще вчера подсуетились, — с довольным видом усмехнулся Сергей.

— Так чего вы выпендривались?!

— А чтоб им служба медом не казалась, — ответил Стас.

— Чертовы ковбойцы! — Громов покачал головой, и было не ясно, чего больше в его реакции: осуждения или все-таки одобрения. — Лучше думайте, что делать дальше…

Забрав ключи, он ушел. Довольная усмешка исчезла с лица Соловьева. Он вздохнул:

— Что — что? Ждать пока…

— Когда он вернулся домой? Во сколько?

— Я уже говорила, что он всю ночь провел дома…

— Не надо мне лапшу на уши вешать!

Арнаутов уже часа два бился с Юлей, но расколоть не мог, и это бесило его. Он был уверен, что легко справится с девкой. Кто она такая? Высшее образование, модельер. От обеспеченных родителей — к богатому мужу. Жизни не видела, страху не нюхала… Поломается чуток для приличия, разревется и начнет говорить.

Не получалось.

Разговаривали в его кабинете. Арнаутов и так на полторы головы превосходил ее ростом, а тут еще специально усадил на низкий неустойчивый стул у стены, а сам то стоял, сунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках, то присаживался на угол стола и наклонялся, заглядывая в глаза.

Одни и те же вопросы задавались по кругу, только в немного разной последовательности. И на эти круговые вопросы получались такие же круговые ответы. Пока что она ни разу не прокололась.

И где так врать научилась?

— Ты что, до сих пор не поняла, где находишься? Так я тебя сейчас в камеру отправлю, там тебе быстро все объяснят.

— Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю…

— Во сколько он вернулся ночью? Отвечай, идиотка хренова! — Арнаутов схватил ее за воротник кожаного плаща.

И получил по лицу. Пощечина была довольно увесистой.

— Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.

В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.

— Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?

Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе… Но она сидела спокойно.

— Ты что творишь? — Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.

— А ты чего приперся?

— Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.

— Ладно, чего хотел?

— Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.

— Саня, иди-ка ты… Бабочек ловить!

— Можно бабочек. — Карташов неожиданно успокоился. — А можно и Шилова.

Арнаутов посмотрел недоверчиво:

— То есть?

— Сними с нее показания, и отпусти. — Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. — Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке — потеряешь лишнюю наживку.

— А твой какой интерес?

— Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь…

Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:

— Она такого горбатого лепит.

— Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это — реально. А показания — сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.

Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.

Часом позже Карташов отвез Юлю домой.

Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» — довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.

Карташов говорил:

— Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера — он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.

Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила — и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.

Она спросила:

— Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?

— Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. — Карташов ободряюще улыбнулся.

— Спасибо.

Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.

— Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?

— Да уж… — Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.

— Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. — Карташов протянул визитную карточку. — Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.