преспокойненько засели в засаде близ акведука, где подготовили схрон с ядовитыми минералами. В назначенный день вы намеревались отравить ими воду, чтобы омрачить торжество по случаю открытия первого водопровода в Москве неслыханным по масштабу и дерзости преступлением. Но! Мы сорвали ваши планы!
Я не выдержал и, перегнувшись через стол, вцепился в горло майора. Он перехватил мои руки, резко скрутил их накрест, и я оказался пригвожденным спиною к столешнице.
— Силы духа вам не занимать, Андрей Васильевич! — с улыбкой промолвил он. — Надеюсь, мы станем друзьями. Я отпускаю вас, а вы уж, покорнейше прошу, не бросайтесь на меня. Все, что я тут нагородил, шутка. Правда, с вашей точки зрения, не слишком удачная.
Он отпустил меня. Я выпрямился и смерил его негодующим взглядом. Майор вновь опустился на табурет.
— Прошу вас, присаживайтесь. Будем знакомиться. Я майор Балк Михаил Дмитриевич, Санкт- Петербургский драгунский полк. И я знаю, что вы не убивали Холмогорова Василия Васильевича…
— Еще б вам не знать, — с издевкой фыркнул я.
Майор поднял руку, изобразив жестом и извинение, и одновременно просьбу потерпеть, сейчас-де все объяснится.
— Но и я его не убивал, — продолжил он. — Послушайте, я расскажу вам, что произошло…
— Очередная версия? — вскинул я брови.
— Нет, на этот раз без шуток, — покачал головою майор Балк. — В тот злополучный день, когда вы угодили в домашнюю пыточную графа Каменского, вы оказались не единственным порядочным гражданином. Разговор фельдмаршала случайно слышал и квартальный надзиратель Быков. К сожалению, он не видел лица собеседника генерал-губернатора, — тот прикрывался салфеткой. Именно Быков позднее и доставил вас к мадам Шерамбо, а сам поспешил с докладом к обер-полицеймейстеру Федору Федоровичу…
— Звучит складно, — с недоверием промолвил я.
— Мы не думали, что вы проявите такую инициативу, — продолжал Михаил Дмитриевич. — Но слушайте дальше. Обер-полицеймейстер установил негласное наблюдение за своим собственным начальником, генерал-губернатором Петербурга. Однако выследить организатора заговора нам так и не удалось. Зато товарищ министра внутренних дел граф Павел Александрович Строганов из собственных источников получил сообщение о приезде в столицу Холмогорова и о том, что ученому готовят ловушку…
— Из собственных источников?! — взвился я. — Это я! Я сообщил ему!
— Разве я сказал неправильно? — улыбнулся майор Балк. — Я же и говорю «из собственных источников»…
Я с негодованием ударил кулаками по столу.
— Обер-полицеймейстер направил меня на Моховую, перехватить Холмогорова и обезвредить разбойников, — продолжил майор Балк. — Там-то мы с вами и встретились. Сперва вас-то я и принял за академика, но сообразил, что слишком вы молоды и говор у вас петербургский, а не московский. Был момент, когда я заподозрил в вас убийцу…
— О господи, — застонал я. — А в результате мы проворонили и настоящего Холмогорова, и убийцу!
Я поймал себя на мысли, что верю Михаилу Дмитриевичу безоговорочно, хотя минуту назад считал его главным злодеем и удушил бы собственными руками, случись такая возможность. Тот с досадой потер виски и вздохнул:
— Да уж. Облапошили нас обоих.
— Но как вы оказались в Москве? Как нашли меня здесь, в этой глуши, в Ростокино? И еще… со мною была дама, итальянская графиня…
— Жива-здорова. — Собеседник окинул меня подозрительным взглядом, выдержал паузу, словно ждал от меня какого-то откровения, и добавил: — О ней чуть позже.
Я вздохнул с облегчением.
— А как вас нашли… — Майор Балк вздохнул и улыбнулся. — Ну вы заставили меня попотеть! Мы отправились в Москву. В Тосне узнали об убийстве Петра Ардалионовича. Признаться, эта история поначалу поставила нас в тупик. Приехали в Москву — узнали, что зарезанный в Тосне чиновник особых поручений при министре финансов коллежский секретарь Рябченко был на приеме у московского генерал- губернатора и отправился инспектировать строительство водопровода. Эта новость сперва ошеломила меня, но тут уж я догадался, что под личиной Петра Ардалионовича действуете вы…
— И вы конечно же подумали, что я убил Рябченко!
— Нет, — к моему удивлению, помотал головой майор. — Забываете, я же знал, что вы не убийца. Убийство Рябченко на тот момент оставалось для меня загадкой, и я на время отложил ее в сторону. Одно знал точно: убийца — не вы. Дальнейшие события это подтвердили.
— Так вы знаете, кто его убил?
— Теперь знаю. — Михаил Дмитриевич опять улыбнулся, но невесело, посмотрел на меня с сочувствием и добавил: — Странно, что вы до сих пор не догадались…
— Да говорите же, кто убийца? — воскликнул я.
— Давайте по порядку, — остановил меня майор. — Сейчас сами поймете. Здесь, в Москве, я наступал вам на пятки, но каждый раз опаздывал. Ваш друг, Яков Иванович Репа, понял, что мы на одной стороне, и охотно подсказывал, где вас искать. Поздним вечером он вспомнил, что вы интересовались адресом экзекутора Казенной палаты. Бросились к нему — а вы только что расстались. От него мы поспешили к Холмогоровым — а там труп. — В том месте Михаил Дмитриевич оживился: рассказ воскресил в его памяти калейдоскоп событий. — Отпрыск Холмогорова рассказал, что вы отправились к голштинцу. Тут, — майор Балк с досадой ударил кулаком по столу, — мы здорово промахнулись! Повернули не в ту сторону, оказались на Арбате и уже оттуда примчались к дому фон Штейница на Никитскую. Эх, если б не заплутали, голштинец остался бы жив!
— А дальше?! Что было дальше?!
— Дальше, признаться, я растерялся, — признался майор Балк. — Вы скрылись. Ваша итальянская амазонка прикончила убийцу фон Штейница…
— Во дает! — с гордостью от обладания такою женщиной воскликнул я.
— …и скрылась, — продолжил Михаил Дмитриевич. — Что делать дальше? Где вас искать? Ладно, решили, что вы и сами не пропадете. Кинулись к Филиппу Юрьевичу Пескареву. Он единственный, кто остался в живых из группы Холмогорова. И вот тут-то заподозрил я неладное. Нет, Филипп Юрьевич конечно же сокрушался по поводу гибели коллег, но как-то не очень убедительно. Впрочем, нашлось объяснение его поведению. Филипп Юрьевич сегодня намеревался венчаться с Акулиной Сергеевной Мартемьяновой. Казалось, настолько он поглощен предстоящей женитьбой, что печальные известия не тронули его. Я нескромным образом напросился гостем на свадьбу, имея в виду, что за Филиппом Юрьевичем стоило присмотреть. Он мог стать следующей жертвой. Свадьба сразу мне не понравилась! Ни гостей, ни приготовлений к торжеству… Все как-то скромно, скрытно. И что же вы думаете? В церкви во время венчания невеста учинила скандал! Акулина Сергеевна обвинила Филиппа Юрьевича в том, что под венец он ведет ее силой, угрожая погубить отца, который, как все полагали, пропал без вести. Барышня же заявила, что ее отца держит в неволе жених. Вот тут уж я и решил, что за Пескарева нужно браться всерьез! Взяли его под стражу и пригрозили, что посчитаем убийцей господина Мартемьянова, если сей же час он не выдаст его местонахождение. А уже здесь, в Ростокино, выяснилось, что в подвале сидит не один Мартемьянов, а и неизвестный дворянин с французом-камердинером и черным котом.
— Но кто же убийца? — нахмурился я.
— Неужели вы до сих пор не поняли? — Майор Балк смерил меня испытующим взором.
Я молчал. Михаил Дмитриевич ждал, что я догадаюсь сам, но мне казалось, что я так же далек от ответа, как и в тот день, когда трагически погиб Холмогоров.
— Подумайте, — с нажимом в голосе произнес Михаил Дмитриевич, — это же просто. Кто оказывался каждый раз там, где случалось убийство?
— Кто? — сдался я.