В черных цыганских глазах, на которые она обратила внимание еще вчера, плясали озорные искорки. Люсинде это понравилось. Немного расслабившись, она почувствовала к молодому человеку расположение; очарованная его магнетическим взглядом и необычным акцентом, Люсинда подумала, что, возможно, новый знакомый – ирландец.
– Значит, это вы, вчерашний хулиган. – Она непроизвольно улыбнулась. – Как вам удалось разузнать мой адрес?
– В прошлой жизни я был сыщиком, – нашелся Райен.
Вот опять – та же мягкая интонация.
– Вы ирландец?
– Наполовину – пэдди [Прозвище ирландцев.], наполовину – американец. Мать – уроженка Килфэра. Я прожил там десять лет. А отец – янки, его происхождение покрыто тайной.
Глаза Райена жестко блеснули – всего на один краткий миг, но Люсинда успела заметить эту мгновенную перемену. И тут же его лицо осветилось все той же неотразимой улыбкой, очень красившей его и без того привлекательное лицо.
Подул холодный ветерок.
Легкий халатик Люсинды распахнулся на груди. Поспешив прикрыться, Люсинда расхохоталась.
– Я вижу вас всего второй раз, мистер Тайлер, и оба раза мне приходится прятать от вас грудь.
Райен озорно подмигнул, задорно глядя на Люсинду.
– Что касается меня, то я предпочел бы, чтобы вы ее не прятали. И зовите меня, пожалуйста, Райен.
Смех Люсинды зазвенел еще громче – она от души веселилась.
– Мне всегда нравились настойчивые люди, и так как вы проявили изрядное упорство, а мне надоело читать утренние рецензии, то, думаю, самое меньшее, что я могу сделать, – так это предложить вам выпить кофе.
– Я буду счастлив, – проговорил Райен, улыбаясь.
Он был похож на проказливого мальчишку, которого раз в жизни похвалили за хороший поступок.
Входя за Люсиндой в дом, Райен все еще сжимал в руках подарок. Он был ужасно доволен собой.
3
– Что ты думаешь о Райене Скотте Тайлере? – небрежно поинтересовалась Сирена, снимая темно- синее платье для коктейля. Она аккуратно повесила его на мягкие плечики и убрала в гардероб.
– Прости, Сирена, я не расслышал твоего вопроса, – отозвался Николас из глубины просторной ванной комнаты.
Сирена терпеливо ждала, когда муж почистит зубы, а потом, не отходя от дверей ванной, повторила вопрос.
– Что ты думаешь о Райене Тайлере?
Промокнув рот полотенцем с вышитой монограммой, Николас наконец ответил.
– Я как-то не задумывался над этим. У нас с ним мало общего. Если верить Люсинде, он очень талантлив, в прошлом году получил премию «Эмми» за лучший телевизионный фильм. Похоже, честолюбив. А Люсинду он явно забавляет.
Сирена немного помолчала, разглядывая со спины фигуру Николаса, стоящего у зеркала в спортивных трусах. Он всегда был худощавым, но за последнее время слегка округлился. Кожа стала более дряблой, утратив былую свежесть. Ему было пятьдесят четыре, и он выглядел на свой возраст.
– Я не доверяю ему. Есть в нем какая-то ненадежность. Полуирландец, полуамериканец, и даже не знает, где сейчас его отец. – Перед внутренним взором Сирены предстало смуглое лицо Райена. – Не знаю, что в нем нашла Люсинда. Этот дикий взгляд, пронизывающий тебя насквозь. – Сирена вздохнула. – Не знаю почему, но мне кажется, что он увивается за ней по каким-то своим соображениям.
Николас чувствовал себя усталым. Они вчетвером провели чудесный вечер в «Бибендуме», одном из его любимых ресторанов. Райен сделал щедрый жест, заплатив по счету; Люсинда вся светилась счастьем; все были умиротворенные и довольные, и Николас получил от вечера огромное удовольствие.
Такое теперь не часто случается.
Их глаза встретились в зеркале.
– Мне кажется, дорогая, что ты, как всегда, преувеличиваешь. На мой взгляд, он совершенно безобиден. – Николас откинул назад прядь упавших на глаза волос. – Давай поговорим об этом позже. У меня рано утром деловая встреча, а я чертовски устал.
– Люсинда влюблена в него, – объявила Сирена, прежде чем вернуться в свою гардеробную.
Она натягивала через голову шелковую ночную рубашку, когда вошел Николас. Прислонившись к двери, он открыто восхищался ее неувядающим телом.
Тончайшая ткань обрисовывала изящные линии ее тела. Сирена была в отличной форме, лишь бедра и живот стали слегка дрябловаты, что неизбежно, если тебе сорок девять, хотя она выглядела лет на десять моложе.
В Николасе что-то дрогнуло, но он подавил зародившееся желание. Уже больше двух лет они не занимались любовью. Последний случай их близости Николас, к своему сожалению, помнил очень ярко. Тысячи раз прокручивал он в своем мозгу обстоятельства этого дня.
Сирена тогда слишком много выпила, опьянела и находилась в необычайно приподнятом настроении. Они были в гостях, где она большую часть времени флиртовала с молодым человеком, годившимся по возрасту ей в сыновья.
Николас настоял на том, чтобы они рано уехали, и, к его большому удивлению, Сирена почти соблазнила его на заднем сиденье автомобиля, пока они добрались домой. Оказавшись дома, супруги тут же бросились в постель, срывая друг с друга одежду, смеясь и шаля, словно два подростка.
И вот тогда это случилось.
Сирена выкрикнула имя другого мужчины.
Дэниел… Дэниел… Дэниел. Она повторяла это имя снова и снова, глаза ее были закрыты, волосы разметались по раскрасневшемуся лицу. Стиснув зубы в порыве необузданной страсти, она молила:
– Возьми меня, Дэниел! Возьми скорей!
Николаса охватил бешеный гнев.
Несколько дней он испытывал почти физическую боль, потом она сменилась великой печалью и чувством бесконечной утраты. Он во всем винил себя. Винил за то, что слишком много времени посвящал делам. Потом боль переместилась куда-то глубоко в подсознание.
Николас знал, что Сирена таким жестоким образом наказала его. Какое-то время он подумывал о разводе, но у него не хватило на это духу. Он не только сильно любил жену, но и боялся остаться в одиночестве.
Имени Дэниел он больше никогда не слышал.
С годами Николас становился все более скрытным, и поэтому желания обсудить этот неприятный случай у него не возникло, хотя именно этого Сирена ждала больше всего на свете. Он просто покинул их общую спальню и перебрался в свободную комнату. Сирена думала, что эта воспитательная акция продлится самое большее несколько недель. Но вот прошло уже два года, а Николас все еще спал отдельно.
– Что ты сказала, Сирена?
– Я сказала, что Люсинда влюблена в Райена Тайлера. И почему это, Николас, я должна по сто раз повторять одно и то же?
