памяти.

Услышав слабый писк, Сирена замерла.

– Она плачет.

– Я ничего не слышу… – Но тут Лавдэй заголосила громче, и Рейчел замолкла.

– Пойду принесу ее. – Сирена, вскочив на ноги, побежала вверх по лестнице и спустя несколько минут вернулась с дочерью на руках.

На девочке был белый комбинезончик в стиле Питера Пэна, весь в розочках ручной вышивки. Широко раскрытыми, любопытными глазенками малышка смотрела на свет. Волосики ее подросли и слегка курчавились на затылке.

Завтра ей исполнялось пять недель.

Ройоль поднялся со своего места. Было странно видеть этого сильного рослого мужчину таким смущенным и растерянным.

Сирена бережно промокнула уголок рта ребенка.

– Это твоя дочь, Ройоль.

У Ройоля перехватило дыхание. Он нерешительно переводил взгляд с одной женщины на другую, пока ему передавали Лавдэй.

Ройоль глянул в темно-зеленые глаза дочери, точно такие же, как у него самого. Малышка тоже уставилась на него. Некоторое время они не отрываясь смотрели друг на друга. Отец и дочь.

Лавдэй крепко сжимала крошечные кулачки, а Ройоль бережно гладил подушечкой указательного пальца ее ручку. Внезапно кулачок девочки разжался, и она цепко ухватила отца за палец. Ройоля поразило, с какой силой она держала его.

И тут девочка улыбнулась.

Ройоля захлестнули эмоции – он был сражен и покорен. Сирена прочла это в его глазах. Его взгляд сказал все, что ей хотелось знать. Судьба ее дочери была решена.

– Да она просто красавица, Сирена.

– Ты прав, – согласилась Сирена и тут же спросила: – Тебе удалось достать свидетельство о рождении?

– Без труда. Все оказалось проще, чем я думал. – Он заулыбался. – Но гораздо дороже. Я назову ее Люна, так звали в рабстве ее прапрабабку, а вторым именем пусть будет Жозефина – в честь ее бабушки, которая, к сожалению, никогда уже не увидит ее.

Сирена почему-то не решилась сказать Ройолю, что вторую дочь она назвала в честь своей бабушки.

Она подбирала слова, не желая, чтобы ее напутствие звучало чересчур эмоционально.

– Ты будешь хорошо заботиться о ней? Дай ей все необходимое.

– Не беспокойся, Сирена, у меня ей будет хорошо. – Немного поколебавшись, Ройоль произнес: – Шесть месяцев назад я женился на Кэрон. Мы очень счастливы. Она, как и я, с нетерпением ждет малютку. Не сомневаюсь, что она полюбит ее.

При воспоминании об экзотической красавице Кэрон, курящей марихуану и соблазняющей Николаса своими кошачьими глазами, Сирену охватило негодование. Вряд ли новоиспеченная миссис Фергюссон будет слишком заботиться об этом плоде любви, но, возможно, со временем она все же полюбит малышку. Сирена не хотела даже предполагать обратное.

Отступив в сторону, Сирена перевела взгляд на Рейчел. Она боялась, что если будет и дальше смотреть на взволнованное лицо Ройоля и крошечную девочку, кажущуюся еще меньше в его сильных руках, то потеряет над собой контроль. А она постоянно повторяла, что должна держать себя в руках, еще с того времени, как поговорила по телефону с Ройолем и он согласился приехать и посмотреть свою дочь.

Глядя на Рейчел, Сирена произнесла со значением:

– Она ведь очень славная девочка, правда?

Поняв, куда клонит подруга, Рейчел мгновенно вскочила на ноги и, встав рядом с Ройолем, возбужденно заговорила:

– Она у нас просто чудо! Такая спокойная, спит всю ночь напролет. Мне будет не хватать моей маленькой Лавдэй.

Услышав это имя, Ройоль встрепенулся и взглянул на Сирену. Та затаила дыхание, сердце ее колотилось, словно пойманная в сеть птица.

– Лавдэй – отличное имя. Жаль, что нельзя его оставить.

Малышка, словно в ответ, сморщила личико, натужилась, покраснев как рак, и издала довольно резкий звук. В комнате запахло кислым. Ройоль рассмеялся.

– Есть такая примета, Ройоль, – захохотала Рейчел. – Если ребенок оконфузился у тебя на руках – это к счастью.

Отстранив от себя девочку, Ройоль сморщил нос, и Рейчел забрала у него малышку.

– Ну-с, мисс, пора сменить пеленки. Не можем же мы оставаться в таком виде при папочке.

Вынося малютку из комнаты, Рейчел продолжала ворковать с ней.

– Сядь, Ройоль, я хочу кое-что сказать тебе. – Сирена рассеянно глядела поверх его плеча.

Они сели рядом на диване. Сирена сложила на коленях дрожащие руки.

– Я уже говорила тебе по телефону, что собираюсь положить на твое имя значительную сумму. – Ройоль открыл было рот, но Сирена жестом остановила его. – Пожалуйста, не перебивай. Взамен я хочу лишь одно – поклянись, что никогда не скажешь нашей дочери, кто ее настоящая мать. Пусть тайна ее рождения уйдет вместе с тобой в могилу. Дай мне слово, Ройоль.

– Прежде, чем дам слово, я хочу, чтобы ты знала: все деньги будут потрачены на Люну, на ее образование и прочие потребности, которые я сам не смог бы ей предоставить.

Она отмахнулась, приняв его слова как само собой разумеющееся, и еще более страстно повторила прежнее условие.

– Но ты должен поклясться Люной, – незнакомое имя странно отозвалось в ее ушах, – что никогда не откроешь ей нашей тайны. Поклянись! Мне необходимо это слышать. А потом я уйду навсегда из твоей жизни.

Ройоль, вздохнув, прикрыл глаза.

– Не вини меня, Сирена, в том, что произошло. Мы провели вместе прекрасный день, и я его никогда не забуду. Представляю, через что тебе пришлось пройти, мне очень жаль, но…

– Ничего ты не представляешь, – зловещим шепотом произнесла Сирена, но, опомнившись, произнесла более спокойно: – Этого ты никогда не узнаешь. – Подняв на него свои ярко-синие глаза, она напомнила: – Так я жду твоего ответа.

Твердо встретив ее настойчивый взгляд, Ройоль спокойно сказал:

– Боюсь, ты можешь пожалеть о принятом решении, Сирена. Кто знает, что готовит нам судьба. Вдруг когда-нибудь ты захочешь ее увидеть.

– Неужели ты не понимаешь, Ройоль? Мне приходится расстаться со своей дочерью. Разве можешь ты знать, что я при этом чувствую?

В ее голосе слышалась такая боль, что Ройоль не захотел ничего больше прибавлять к ее страданиям.

– Хорошо, клянусь… Девочка никогда не узнает, кто ее настоящая мать. Я сохраню тайну. Обещаю тебе, Сирена.

Она издала вздох облегчения.

– Спасибо, Ройоль. Я знаю тебя. Слово такого человека нерушимо. Теперь я могу спокойно уйти.

Они встали, продолжая смотреть друг другу в глаза.

– Попрощайся за меня с Рейчел. Скажи, что я скоро позвоню. – Сирена с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Все утро она боролась с подступающими слезами и сейчас часто заморгала. – Помнишь, что я сказала тебе в аэропорту Кена Джонса?

– Ты много чего говорила.

– Что мы обязательно увидимся. Так вот. Теперь я так же твердо убеждена, что никогда больше не увижу тебя. Прощай, Ройоль. Береги себя и еще больше – Лавдэй.