расстелили длинные простыни бумаги на столах из фанеры, положенной на козлы для рубки дров.

Землю вокруг измельчителя разделили на квадраты в восемь дюймов, эксперты методично осматривали их – один за другим, отделяя грязь и мусор от возможных улик.

Сам измельчитель разберут в лаборатории в Ричмонде, но с помощью реагентов уже обнаружили следы крови. На лопастях механизма также были кусочки костей.

Все тщательно сфотографировали, запротоколировали и отложили для просушки или поместили в конверты для дальнейшей транспортировки.

Поиски в лесу очень быстро принесли результаты. Подполковник полиции штата вызвал две бригады К-9, и уже в первые часы они нашли свежевскопанные участки земли в полумиле на восток от лачуги.

Осторожные раскопки позволили обнаружить два пластиковых пакета с «останками», закопанных примерно на глубину пять футов. Все на участке ходили с выражением висельников. Никто не был подготовлен к такого рода месту преступления.

То, что обнаружили, ничем не отличалось с виду от останков Каролин, поэтому сошлись на том, что вряд ли они провели в земле больше трех дней. Я сразу подумал о Тони Николсоне и Маре Келли, которые все еще числились в пропавших.

– Все сходится, на бумаге по крайней мере, – сказал я Сэмпсону. – Вытащили их из тюрьмы и устроили им исчезновение навечно. А мы должны были думать, что они покинули страну.

– Хороший способ заметать следы, – заметил Сэмпсон. – Эффективный.

Около часа ночи мы сидели на веранде и смотрели, как эксперт привязывает бирки к тому, что осталось от усопших, прежде чем положить материал в мешки для трупов. Джон не мог оторвать глаз от всего этого, но я пресытился. Меня убивало сознание того, что убийство моей племянницы превращается в самое грязное дело, какое мне только приходилось расследовать.

Но это заставляло меня шевелиться. В четвертый раз за последние несколько часов я набрал номер Дэна Корморана.

На этот раз агент секретной службы ответил.

– Куда вы все, черт возьми, подевались? – спросил я. – Вы хотя бы следите за тем, что происходит?

– Вы наверняка сейчас не смотрите телевизор, – сказал он. – Похоже, в этот лес нагнали всех, кроме И-эс-пи-эн.

– Корморан, послушайте меня. Реми Уильямс – не Зевс. Равно как и Тони Николсон, и Джонни Туччи. Уильямс – безжалостный убийца, но не тот, кого мы ищем.

– Согласен, – отозвался Корморан, – и знаете почему? Потому что мы прищучили Зевса. Прямо сейчас. Если хотите оставаться с краю, сидите там, где сидите. Но если хотите видеть, как мы раз и навсегда закончим с этим делом, предлагаю вам поднять задницу и мчаться в город. Пронто, детектив Кросс. Дело вот-вот будет закрыто. Вы должны быть там.

Печально, но пока мы добирались до офисного здания Эйзенхауэра, расположенного напротив Западного крыла, меня взбадривали только адреналин и кофеин. Несмотря на раннее утро, Центр объединенных операций гудел как в середине дня.

Атмосфера в зале для брифингов была крайне напряженной. На одном из дюжины плоских экранов, прикрепленных к стене, Си-эн-эн передавало с вертолета фото хижины Реми Уильямса. Внизу шла подпись: «Агент секретной службы найден мертвым».

В передней части комнаты агент лет пятидесяти в рубашке с короткими рукавами орал что-то в трубку, причем так громко, что его слышали все остальные.

– Плевать мне, с кем тебе надо говорить. Он вовсе не член секретной службы. Теперь смени эту дурацкую подпись.

Я уже заметил несколько знакомых мне людей, в том числе Эмму Корниш, связную между городской полицией и отделом секретной службы, занимающимся особо жестокими преступлениями, и Барри Фармера, одного из агентов секретной службы, приписанного к отделу по расследованию убийств городской полиции. Казалось, два отдела внезапно срослись среди ночи.

Может, делают это напоказ?

Я пока еще не решил.

Мы все собрались вокруг длинного овального стола, чтобы провести первый брифинг. Мужчина с громким голосом на переднем плане оказался Гэри Фришем, заместителем специального агента, ведающим всем этим мероприятием. Он был на этом мероприятии козлом отпущения. Рядом стоял Корморан.

– Я раздам всем листы с изложением фактов. – Фриш передал по половине стопки в двух направлениях. – Подозреваемого зовут Константин Бови, или Конни Бови, он же Зевс. Большинство из вас это уже знают, но Бови был агентом нашей службы с 1988 по 2002 год.

Никто не поморщился кроме меня и, может быть, Сэмпсона. Похоже, что перед нами разворачивалась совершенно новая картина всего происшедшего.

Я поднял руку.

– Алекс Кросс, городская полиция. Я только вхожу в курс дела, но какова связь Бови, если она есть, с Реми Уильямсом? Кроме того, что они оба предположительно бывшие агенты.

– Детектив, рад, что вы здесь, – сказал Фриш, и несколько голов повернулись в мою сторону. – Эта операция нацелена на бывшего агента Бови. Остальное на время отодвигается в сторону.

– Я спрашиваю только потому…

– Как обычно, мы ценим участие городской полиции. Дело это – крайне щекотливое, но мы начнем разбираться с ним здесь. Двигаться вперед.

Я отнесся к Фришу с некоторым сомнением, пока во всяком случае. Это не тот мост, что мне следует пересечь. Или сжечь.

На одном из экранов появилось изображение: удостоверение личности Бови. По мне, он выглядел как миллионы других агентов – худой, квадратная челюсть, шатен, волосы зачесаны назад. Все как у людей, минус темные очки.

– Бови подозревают в убийстве по крайней мере трех женщин, – продолжил Фриш, – и все они работали в так называемом клубе для джентльменов в округе Калпепер. Эти женщины – Каролин Кросс, Кэтрин Теннанкур и Рената Круз… – На экранах появились фотографии девушек из досье расследования. Я видел их раньше. – А это Салли Энн Перри.

На экране появилось видео; его я тоже узнал – сам отдал диск Корморану позавчера. Фриш выразился точно: «Секретная служба ценит участие городской полиции».

– Смотреть это видео неприятно, – сказал Фриш, – но все мы должны знать, с кем имеем дело. Мужчина, который собирается войти в комнату, – Константин Бови. И он намерен совершить убийство.

Глядя на экран, все старались сохранить профессиональное спокойствие, а агент Фриш продолжал комментировать.

– Немного истории. Бови завербовали в секретную службу в 1988 году из Филадельфии, где служил в полиции. В течение следующих тринадцати лет сказать о нем нечего, но после теракта в Америке его работа оставляла желать лучшего.

– Затем, в феврале 2002-го, после необоснованной перестрелки, о которой рассказывать подробно я сегодня не стану, его уволили из службы без льгот.

Здесь вступил Корморан и показал слайд с большим офисным зданием.

– В 2005 году он открыл здесь, в Вашингтоне, охранное агентство «Галвестон».

– «Галвестон»? – переспросил кто-то из зала.

– Родной город Бови, – объяснил Корморан. – Сейчас у него есть филиалы в Филадельфии и Далласе, а также сеть служащих, все общей стоимостью плюс-минус семь миллионов. Связи с Филадельфией ничего не доказывают, но стоит отметить, что по крайней мере какие-то контакты с семьей Мартино из Филадельфии – тоже часть этой картины.

Прежде чем продолжить, Корморан нашел меня глазами.

– Мы можем сказать вам еще одно: перечень телефонных звонков включает два звонка с мобильного Бови на телефон, обнаруженный сегодня в хижине Реми Уильямса. Один был сделан два месяца назад,