прекрасная девушка в неглиже и едва не попала под машину.

– Честно говоря, я решил, что мне повезло, – сказал он, – но тут увидел, в каком она жутком состоянии. Если бы калибр пули в ее спине был побольше, она погибла бы.

Но несмотря на это, девушка настояла на том, чтобы Джонсон ехал, пока не пересечет границу штата. Наконец он доставил ее в больницу на окраине Уинстон-Салема.

– И все же Энни не стала ждать появления копов, – продолжил он. – Заявила, что либо уедет в моем грузовике, либо уйдет пешком, вот я ее и повез. Наверное, не стоило, но после драки кулаками не машут. С того времени мы с женой приглядываем за ней.

– Ее зовут Энни? – спросил я.

– Я еще скажу об этом, – пообещал Джонсон.

– Почему она вдруг решила все рассказать? – спросил я, зная, что контакт между мистером Джонсоном и Маони установился еще до того, как имена Константина Бови и Зевса появились в газетных заголовках.

– Это трудно объяснить. Она еще не рассказала нам всего. Мы даже не знаем ее настоящего имени, просто зовем ее Энни. Я попытался что-нибудь разузнать, но мне мало что удалось выяснить, думаю, потому что люди меня всерьез не воспринимали. По крайней мере до того, как мне позвонил агент Маони. Он проследил за звонком, который я сделал в филиал ФБР в Мобиле.

– И где она сейчас, Одри? – спросил Нед.

– Недалеко. – Джонсон встал и взял с прилавка связку ключей. – Я дам ей возможность самой все рассказать, но одно я уже знаю. Тот парень, которого в новостях звали Зевсом? Она говорит, что вы ошиблись. Она не Энни, и он не Зевс.

Джонсон провез нас через деревню на своем грузовике почти до моста на материк.

Затем свернул и остановился у пристани для яхт острова Дафин. Большая часть мест была занята, а офисы и закусочные вдоль берега, казалось, были закрыты на сезон.

Мы прошли за ним по одному из трех причалов к рыбачьей лодке спортивного типа под названием «Мей». На палубе ждала грузная женщина, по-видимому, миссис Джонсон. Она посмотрела на нас куда более скептически, чем ее муж.

– Это они? – спросила она.

– Ты же знаешь, Мей, что они. Пошли.

Она не шелохнулась.

– Эта девушка прошла через настоящий ад, слышите? С ней надо обращаться осторожно.

Такой прием не обидел нас, более того, я даже был благодарен ей. Заверив миссис Джонсон, что будем осторожны с девушкой, мы проследовали за ней в маленькую каюту внизу.

Энни сидела на диванчике, худая и нервная. Я сразу увидел, что она очень красива и напоминает фарфоровую куклу – Николсон, похоже, отбирал таких девочек для своего клуба. Ее грубые брюки и широкая розовая рубашка были или с чужого плеча, или из магазина поношенных вещей. Правая рука Энни была на перевязи из серого брезента. При виде нас она сжалась, но я заметил, что спина у нее до сих пор болит.

Маони спросил, не хочет ли она назвать себя.

– Я Ханна, – неуверенно сказала она. – Ханна Уиллис. Не поможете ли мне обрести другое имя? Защита свидетелей, или как там у вас это называется.

Нед объяснил, что прокуратура США решит, нужно ли ей давать свидетельские показания, но если придется, тогда она станет идеальной кандидатурой для программы защиты свидетелей. Кроме того, он заверил девушку, что мы не будем ничего записывать.

– Давайте начнем с того, что произошло с вами, – предложил я. – С той ночи, когда Одри посадил вас в свой грузовик.

Она кивнула, стараясь вспомнить или, возможно, собираясь с силами. Мей Джонсон все время сидела с ней рядом и держала за руку.

– Предполагалось, что будет какая-то частная вечеринка в клубе, – начала Ханна. – Мы не знали ничего, кроме кодового имени клиента – Зевс. Думаете, у него была завышенная самооценка? То, что он взял себе имя бога?

– Эта вечеринка состоялась в квартире над каретным сараем? – спросил я.

– Верно. – Казалось, она удивилась, что я уже знаю об этом. – Я никогда там раньше не бывала, но знала, что заплатят больше.

– Говоря «мы», вы имели в виду, что девушек там было несколько? – спросил Нед.

– Только я и еще одна девушка, Николь, хотя сомневаюсь, что это было ее настоящее имя.

И я уже не в первый раз слышал это имя в подобных разговорах. У меня сильно забилось сердце, и я достал из кармана фотографию Каролин.

– Это она, Ханна? – спросил я.

Она кивнула, и по ее щекам побежали слезы.

– Да, сэр. Это та девушка, которая умерла. Николь.

Я слушал внимательно, подавляя гнев, чтобы он не мешал воспринимать информацию, которую сообщала Ханна об убийстве Каролин и о своих мучениях на «Ферме кузнеца».

Она рассказала, как Зевс приковал их наручниками к кровати, затем пустил в ход кулаки и зубы, обращая внимание больше на Каролин, чем на нее. Ханна даже сейчас не могла объяснить почему. Она сказала, что к тому времени как он изнасиловал их обеих, матрас на кровати был мокрым от крови, и Николь почти потеряла сознание.

После этого он ушел, и Ханна надеялась, что худшее осталось позади, но тут вошли двое мужчин и увезли их. Один – высокий блондин, второй – небольшой и плотный латиноамериканец. Именно тогда она поняла, что последует дальше.

Мужчины работали быстро, словно делали это уже не раз. Всё вымыли и прибрали.

– Я все еще мысленно вижу их, – сказала Ханна. – Это выражение скуки на их лицах.

Потом девушек снесли вниз и сунули в багажник машины. Ханна рассказала, что она держала Каролин за руку и пыталась заставить ее говорить как можно дольше. Но вскоре Каролин перестала ей отвечать. Когда они приехали к месту назначения и багажник открыли, Каролин была уже мертва.

Они находились в лесу около какой-то хибары. Там был еще один мужчина, и он как бы принял дела у тех, что их привезли. Единственным светом был его фонарь, и он держал его высоко над Ханной, глядя на нее, как на кусок мяса. Затем он поставил фонарь на землю и наклонился над Каролин, желая убедиться, что она мертва.

Именно тогда Ханна решила, что терять ей нечего, поскольку он наверняка убьет и ее. Перевернув ногой фонарь, она бросилась бежать.

Все трое мужчин устремились за ней, послышались выстрелы, одна пуля попала ей в спину. Однако Ханна продолжала бежать. Сейчас она ничего не могла объяснить, так как почти ничего не помнила, кроме того, что вдруг оказалась на дороге и увидела свет фар приближающегося грузовика Одри Джонсона.

Все в этом рассказе сходилось с тем, что я уже знал – следы укусов на останках Каролин, хижина в лесу, описание двух мужчин с машиной. Остался всего лишь один вопрос.

Главный вопрос.

– Кто он, Ханна? Кто такой Зевс? Откуда ты знаешь, кто он такой?

– Мы знали, потому что он показал нам свое лицо. Он приподнял эту ужасную маску и сказал, что не важно, видели мы с Николь его или нет.

– Ханна, – настаивал я, – кто он? Кто такой Зевс?

И даже тогда, когда я уже знал об этом деле все, ее ответ убил меня.

Для ежегодного приема Большой холл Центра Кеннеди был освещен как рождественская витрина фирмы «Мейсис». Сегодня присуждали медали пяти самым умным и лучшим представителям развлекательной индустрии. Казалось, там собралась половина Лос-Анджелеса и половина Вашингтона. В Вашингтоне таких вечеров, как этот, не бывало. Ни одна вечеринка не могла похвастаться таким