Ей хотелось как можно скорее похвастаться перед Берном своими успехами и удивить сообразительностью и находчивостью.

Однако Виктория не собиралась сдаваться.

— Ассамблея — единственное развлечение в округе за целый месяц. Соберутся все. Особенно если учесть…

— Особенно если учесть, что приехал герцог Рейн с семейством, — продолжила Джейн и задумалась.

Само собой, для каждого из Уилтонов событие имело огромное значение. Гости соберутся со всего Озерного края, и сэру Уилтону прибавится хлопот. Леди Уилтон постарается представить младшую дочь в лучшем виде перед потенциальными женихами, а сама Виктория, несомненно, будет лезть из кожи вон ради Джейсона. А тут вдруг явилась мисс Каммингс и потребовала срочно переписать то, на что не имеет ни малейшего права, да еще и доставить шпионские сведения к определенному времени и в определенное место.

— В таком случае не могли бы вы принести копию на ассамблею? — мягко предложила Джейн, решив сменить командный тон на дружеский.

Тактика оказалась верной: Виктория заметно обрадовалась.

— Конечно, — ответила она. — Времени вполне хватит, чтобы…

Однако закончить фразу не удалось, поскольку дверь распахнулась и в комнату ворвались мокрые, но безмерно счастливые Майкл и Джошуа.

— Вики! — закричал младший из братьев. — Жаль, что ты ничего не видела! Маркиз, Пенелопа, папа и мама гнались за нами по берегу, но мы спрятались за поворотом, выскочили на мелководье и убежали!

Майкл встряхнулся, разбрызгивая вокруг воду словно щенок, и добавил:

— Даже не представляешь, как было весело!

Общественные балы (официально они назывались ассамблеями) проводились в Рестоне раз в месяц, каждый третий понедельник, в Зале ассамблей, который располагался на главной площади. В детстве Джейн ненавидела эти собрания. Во-первых, мама всегда заставляла надевать белоснежное платье, которое сразу пачкалось. Во-вторых, сама герцогиня сияла, переливалась и без умолку щебетала, а что может быть хуже для скучающего ребенка, чем видеть, как прекрасно проводят время родители?

Единственное, что делало ассамблеи терпимыми, — это возможность участвовать в танцах. Джейн обожала танцевать; неважно, когда и где, пусть даже в ненавистном белом платье — лишь бы играл оркестр. Любовь к музыке и движению с годами не изменилась, хотя отношение к ассамблеям во многом стало иным.

И вот сейчас, порхая от одной группы гостей к другой, выслушивая комплименты и рассыпая ответные любезности, не пропуская ни одного танца, мисс Каммингс ощущала себя в родной стихии. В зале собрались все, начиная с представителей местного дворянства и заканчивая деревенским кузнецом. Школа миссис Хамфри и лондонские рауты научили выполнять сложные фигуры легко и изящно; справедливости ради следует заметить, что педагоги не уставали восхищаться природной грацией ученицы, врожденным артистизмом и способностью моментально схватывать и запоминать движения. Джейн всегда умела наслаждаться атмосферой праздника, заражая оптимизмом всех вокруг, и держалась так, словно в мире не существовало ни тревог, ни забот. Вечер выдался теплым, как и все вечера на этой неделе. Двери и окна Зала ассамблей оставались распахнутыми настежь, чтобы свежий ветерок мог беспрепятственно залетать в душное помещение. Как всегда, народу собралось чрезвычайно много — может быть, даже больше, чем обычно, и молодые леди весьма энергично обмахивались веерами, то и дело задевая окружающих. Присутствие аристократического семейства в сочетании с прекрасной погодой привлекло гостей со всех концов графства. Почтенные матроны с дочками, сельские джентльмены-фермеры, сплетницы и сплетники всех мастей, путешественники и туристы, пылкие влюбленные, клерки из магазинов, улыбчивые молодые мисс — все собрались на балу в Рестоне.

Джейн с удовольствием беседовала и кокетничала. В искусстве легкого флирта ей не было равных; неодобрительно наблюдая за мамой, она подсознательно переняла мастерство и научилась привлекать внимание окружающих. Где бы ни появлялась дочка герцога Рейна, она сразу становилась самым ярким бриллиантом. Джейн непринужденно переходила от одной группы к другой. Поздравила миссис Хилл с успешной продажей вееров из цветного шелка: с наступлением жары изящные и полезные вещицы мгновенно исчезли с полок, а сейчас то и дело мелькали в зале. Остановилась возле мистера и миссис Катлер и с неподдельным интересом выслушала рассуждения почтенного господина относительно последнего заседания деревенского совета (пара-тройка стаканов пунша оказала благотворное воздействие на красноречие адвоката). Со смехом заверила мистера Дэвиса, что уже написала письмо красными чернилами (чего не сделала и делать не собиралась), и посоветовала молодой паре, приехавшей в Озерный край провести медовый месяц, несколько романтических маршрутов для прогулок. Казалось, кто-то повернул волшебный ключик, и леди Джейн превратилась в блистательную фигуру, символ праздника.

Надо сказать, чувствовала она себя превосходно: здесь, в Рестоне, впервые ей довелось так чудесно провести время. Только в сиянии огней, под звуки скрипок и виолончелей человек способен хотя бы на время отвлечься от тревог и грустных мыслей и увидеть, что мир широк и разнообразен. Музыка призывала к движению и улыбкам, шелковое терракотовое платье придавало пикантный оттенок рыжим волосам и бледной коже, а мамины бриллиантовые сережки приятно освежали и дарили ощущение легкой чувственности.

Конечно, поводы для тревоги существовали: в любую минуту в дверях мог показаться Берн, а потому следовало как можно быстрее встретиться с Викторией. А задача эта была не из легких, если учитывать, что мисс Уилтон тоже не пропускала ни одного танца. И все же Джейн не хотелось омрачать удовольствие лишними переживаниями.

— Должен признать, что ассамблеи в Рестоне еще ни разу не были столь многолюдными и жизнерадостными, — поделился наблюдением доктор Берридж, когда фигура танца свела его с мисс Каммингс.

Джейн улыбнулась.

— Наверное, зимой все сидят по домам, — предположила она.

— Конечно, гостей меньше, чем сегодня, но я с удивлением обнаружил, что и в холодное время года многие не хотят упускать возможность потанцевать: все стараются держаться ближе друг к другу и с энтузиазмом прыгают, чтобы согреться.

Джейн не смогла удержаться от смеха, причем рассмеялась от души, а не притворно, как это обычно случалось в последнее время.

— Сегодня вы кажетесь очень счастливой, — просто заметил доктор Берридж.

— Танцы — моя страсть, а особенно с хорошим партнером, — честно призналась Джейн.

— Мне посчастливилось участвовать в уроках сестры. Кажется, получается неплохо?

— Прекрасно, доктор.

— Ваш батюшка тоже чудесно проводит время, — негромко, чтобы не слышали окружающие, заметил мистер Берридж при следующей встрече.

Джейн посмотрела в ту сторону, где возле открытого окна расположился в кресле герцог. Решение взять на ассамблею отца созрело после мучительных сомнений и долгих споров: Джейн то и дело изменяла мнение, чем привела Джейсона в бешенство. Точку в неприятном разговоре поставила новая няня Нэнси: опытная сиделка напомнила, что в письме, которое прислал из Манчестера коллега доктора Берриджа, подчеркивалась несомненная польза для рассудка привычных занятий и развлечений. А поскольку герцог в течение тридцати с лишним лет, посещал ассамблеи в Рестоне, попытку можно было считать оправданной. Что и говорить, отец чувствовал себя спокойно и уверенно: притопывал в такт музыке, с удовольствием курил трубку и даже приветствовал нескольких джентльменов, обратившись по имени. Ну а если кого-то и