— Сумасшедшая! — не выдержал Николай.

— Ну, потому на нее три года никто не западал.

— Неудивительно…

— А тут мы дали ее в интернете. Без грима!

— Ну вы жестокие!

— Все! Ее сайт как заклинило. Целых три месяца ни звука не было. Ну, мы и не надеялись, что эту овечью, морду приметят. Но сыскался придурок из Индии. Оригинал! Именно нашу Марго узрел. Короче, они как-то скукарекались. Марго, правда, сетовала, что этот хахаль ниже ее на целую голову. Зато все остальное устроило. Поехала она к нему и сразу прокол. Она, оказалось, плохо владеет английским языком. Ну кто мог такое предположить? А те три года, пока к нам ходила, могла бы освоить в совершенстве.

— Она сама не верила в свою удачу! — хохотнул Николай гулко.

— И что думаешь, этот ее жених, чтоб его черти взяли, пожаловался на меня за то, что я недобросовестно подобрала ему спутницу жизни. И если она не освоит язык в обусловленное время, я возмещу ему издержки. Ну скажи, кто он после этого?

— Пустое! Если он бабе понравится, притрутся.

— А если нет?

— Исключено. Говоришь, у нее за три года другого варианта не было? Ну куда она вернется? Этот пусть и маленький, но мужик. Сам ее выбрал. Такое дорогого стоит. Наша Марго его из своих лап не выпустит. Если сама не выучит английский, то уж его обязательно научит русскому, да еще какому забористому, со всеми падежами и этажами! В обиде не будет И через год о своих претензиях забудет. Так что успокойся.

— Коль! Черт с ней с этой Марго. Но скажи мне честно, зачем тебе понадобилась справка о бездетности? Для чего?

Николай Иванович явно смутился. Хотел уйти от прямого ответа, но никак не получалось.

— Короче, все началось с шутки. В то время мы с тобой только договорились остаться вместе. Но мои ребята не поверили. Стали подначивать и высмеивать. Всяк по-своему меня доставал. Вот так дошло до детородности. Ну и спрашиваю, как я отличу своего ребенка от чужого, ну, это на всякий случай. И способен ли я на этот подвиг. Сама понимаешь, как возмутился тогда. Ведь у меня Алешка был, почему должен сомневаться? Но санчасть сбоку, почему не провериться? Оно и врачи не удивились. Каждому охота знать, что ждать от завтрашнего дня. Вот и сдал анализ. Не поверил результату. Так и посчитал, что меня перепутали или вздумали разыграть. Как это здоровый мужик и вдруг никуда не годен! Я в городскую поликлинику. И снова отрицательный результат. Тогда я крепко выпил с досады. Все понимал, что возраст и болячки могли сказаться. Но больно стало, все думал: — За что? Ведь мои друзья все способны. Ведь анализы все сдали ради интереса. И только я в никчемных. А ребята подтрунивают:

— Зато тебе не переживать от кого ребенок в семье растет. Его у тебя никогда не будет.

— Ну, а теперь должна и меня понять. Я не успокоился. Еще раз сдал анализ уже после того, как ты сказала о беременности. И снова мимо! Хотел бы знать, что ты подумала б на моем месте?

— Что предлагаешь? Уйти? Я хоть сейчас!

— Но мы же с тобой договорились, дождемся рожденья. Хотя я в чудеса не верю. И, конечно, заранее знаю, чем все кончится. Я не отморозок и чужого ребенка своим никогда не назову, это исключено.

— Если ты не веришь, зачем тянуть время?

— А это ни к чему не обязывает. Мне этого дитенка никто не навяжет.

— Я не для тебя, для себя его рожу. И, поверь, никогда не укажу тебя отцом. Кстати, я договорилась со своими. Они возьмут меня домой, обратно, насовсем.

— Ну, это не случайно! — прищурился Чижов. И спросил:

— Отцу, наверное, полные карманы слез налила, жалуясь на меня.

— Сказала все как есть. Он понял правильно и не стал никого ни в чем обвинять. Только меня отругал за поспешное замужество.

— Интересно, как бы он сам поступил на моем месте?

— Он свое слово сказал! — отвернулась Наташка.

Утром, проводив Николая на работу, баба пошла вынести мусор и лицом к лицу столкнулась с Андреем на площадке:

— Привет, моя голубка! Не скучаешь? А я по тебе с ума схожу!

— Да не сочиняй, не ври! — попыталась вырвать руку.

— Ну, чего дергаешься? Проводила своего борова? Давай выноси ведро, я к тебе зарулю на десяток минут, — закрыл свою дверь и следом за Наткой нырнул в квартиру. Та не успела опомниться, как оказалась на диване:

— Моя красавица! — расстегнул халат.

Баба и слова сказать не успела:

— Ласточка, цветочек мой! — навалился на Натку, выскочил из брюк.

— Пусти! — слабо попыталась отбиться, потом обняла, прижалась к Андрею накрепко, замерла.

Волшебный миг любви, эти двое, казалось, действительно соскучились друг по другу за эти дни. И вдруг над их головами грянуло громом:

— Что?! В моем доме?!

Андрей вздрогнул так, словно его огрели плетью изо всех сил. Он схватил брюки, думал проскочить мимо Чижова, но тот поймал, вдавил в стену, сосед рухнул на пол. Николай Иванович вышвырнул его за дверь. Вернувшись в квартиру, подошел к Натке вплотную:

— Выметайся, шлюха! Не доводи до греха! Мне уже нечего терять. Ты отняла у меня сына! Он был моей жизнью! За что так отомстила, за что ненавидела? Грязная сука! Ведь я и впрямь любил тебя! Вон отсюда!

Наташка выскочила из квартиры Чижова босиком, в расстегнутом халате.

Она бежала домой, держась и закрывая живот обеими руками, не оглядываясь на прохожих, с удивлением глазевших на нее. Воспаленные губы шептали:

— Господи, помоги сберечь ребенка! Пощади его!

Где-то в глубине души бабы скулила обида на Андрея. Он успел убежать, уползти, спрятаться от Чижова и совсем забыл о ней. А ведь убегая, она рванулась к нему в дверь, но та оказалась закрытой наглухо.

Наташка и сама не помнила, как ввалилась домой. Валентина, открыв ей двери, испугалась. Она никогда не видела внучку такою бледной, растрепанной, испуганной. И подумала, что та сошла с ума. Она быстро позвонила Ирине, Женьке, те совсем не сразу привели в себя Наташку. Когда баба рассказала, что произошло, Женька долго стоял на коленях перед образом Спасителя:

— Господи! Спасибо Тебе великое за то, что не дал погубить дочь! — шептал человек.

Лишь через неделю поехал он к Чижову за вещами Наташки. Полковник встретил его подчеркнуто холодно. Поздоровался коротким кивком, не подав руки.

— Николай! Я все понимаю. Дочь рассказала. Знаю, что можешь сказать, и будешь прав. Я заранее приемлю каждый упрек. Но и у меня обид немало. Почему ты не извинился, когда твой сын выгнал мою дочь на улицу беременной, а прежде избил ее? Почему вся вина за смерть Алешки легла на Наталью? Разве она повисла тебе на шею или навязалась в жены? Почему сразу не сказал, что бесплоден? Я никогда не разрешил бы ей остаться в твоем доме! Ты упрекнул Натаху в смерти Алешки, а разве только она виновата?

— Не будь ее, он и теперь бы жил!

— У него хватало бабья и без Наташки. На какой-то все равно споткнулся б!

— Эта дешевка сломает себе шею и все равно не сдохнет своею смертью.

— Никто не знает, что ждет самого, а уж чего предрекать другим? Разве думал, что твой сын повесится? Каждому свой ребенок дорог. Прав он или нет, мы всегда будем их защищать до последнего. И каждый останется по-своему прав, потому что они наша кровь. Я не хочу спорить с тобой права Наташка или нет. У женщин своя правда. Она злее и жестче нашей. Но с нею приходится считаться, хочешь того или нет. Живя с Наташкой, ты ничего не потерял, квартира, деньги и положение, все на месте. Ты получил легкий щелчок. А пострадала лишь моя дочь!