— Ты теперь не только философ, но и психотерапевт, — недовольно констатировал Турецкий. Он снова потянулся к чашке с недопитым кофе, но вспомнил про пепел и отдернул руку. — Ч-черт. Знаешь что, Фрейд, давай-ка мы с тобой пропустим по кружечке пива? Для успокоения совести.
— Разве только безалкогольного.
— Ну безалкогольного так безалкогольного, — нехотя согласился Александр Борисович, повернулся и щелкнул пальцами, подзывая официанта.
4
День выдался пасмурный. Небо затянулось тучами, а пахнущий гарью воздух отяжелел и набух от влаги; он лип к лицу, как мокрый платок, и давил на грудь, как ящик с песком. Кириллов и Бебиков подошли к машине. На плече у Бебикова был рюкзак с изготовленной бомбой.
— Смотри, чтоб эта игрушка в салоне не рванула, — опасливо произнес Кириллов.
— Если бы… — мрачно отозвался Бебиков.
— Ох не нравится мне твой тон, Олежка. Жуть как не нравится.
Они забрались в машину.
— Тут у тебя гаечный ключ на сиденье, — недовольно произнес Бебиков. — Куда его?
— Куда хочешь. Засунь в бардачок.
Кириллов включил зажигание. Весело посмотрел на сидящего рядом сапера:
— Ну что, приятель, ты готов совершить подвиг?
Бебиков поморщился:
— Кончай, а?
— Ладно, ладно, — усмехнулся Кириллов. — Ты чего такой серьезный?
— А по-твоему, я должен ржать, как конь? Не на прогулку идем — человека убивать.
Кириллов задумчиво прищурился:
— Н-да, Олежка, с такими нервами ты до старости не доживешь. Смотри на вещи проще: это всего лишь работа.
— Я не могу, как ты, — огрызнулся Бебиков.
— Чепуха, — ответил на это Кириллов. — На твоей совести уже трое. Одним больше, одним меньше.
— Тогда было другое дело.
Кириллов поднял брови:
— Правда? А по-моему, такое же. Просто в том деле у нас был не только шкурный, но и личный интерес. А это еще хуже. Тогда мы сознательно взяли грех на душу. А здесь… — Он пожал пухлыми плечами. — Подумай сам: не мы, так кто-нибудь другой его прихлопнет, но этот парень все равно будет мертв.
— Ты говоришь так, как будто все уже произошло.
— Да что с тобой такое, парень? — возмутился Кириллов. — Я тебе так скажу: не думай о нем. Не думай, и все, понял? Думай лучше о двенадцати штуках, которые ты получишь. Двенадцать штук! Звучит, а? Ты сможешь купить себе новую тачку. Или объехать весь мир. Ты ведь никуда, кроме Чечни, не выбирался. В конце концов, ты сможешь сделать операцию и снова смотреть на мир двумя глазами!
— Мой глаз неизлечим, — хмуро сказал Бебиков.
— Это пока у тебя нет денег. А появятся — новый себе купишь. — Кириллов глянул на часы и нахмурился: — Хорош базарить, на дело пора.
— Ты уже и говорить стал, как профессиональный бандюган, — с мрачной иронией произнес Бебиков.
Кириллов дернул щекой:
— А, перестань. Бандит, бизнесмен, Робин Гуд — это всего лишь ярлыки. Человек всегда действует ради собственного блага.
Машина мягко тронулась с места и выехала со двора.
Бежевый «бумер» Дениса Грязнова стоял в тупичке, за железным гаражом. Гараж скрывал ее от людей, разгуливающих по тротуару и маленькому скверу, до которого отсюда было не больше пятисот метров. С другой стороны «бумер» окружали только деревья, покачивающие на ветру своими густыми ветвями и кронами. Место для Кириллова и Бебикова было более чем удачное.
— Он выйдет из офиса не раньше чем через час, — сказал Кириллов. — У нас есть время. Сам установишь или мне этим заняться?
— Сам. Ты можешь допустить ошибку.
Бебиков вынул из рюкзака небольшую бомбу с дистанционным взрывателем. Кириллов опасливо на нее покосился.
— Знал бы ты, как я не люблю эти игрушки, — проворчал он. И со вздохом прибавил: — Но, к сожалению, человечество еще не придумало ничего надежнее.
Бебиков, не обращая внимания на болтовню приятеля, спрятал бомбу под полу пиджака и выбрался из машины. Он внимательно посмотрел по сторонам и, убедившись, что двор пуст и что за ним никто не наблюдает, перешагнул через бордюр и скрылся за деревьями.
Кириллов тоже вышел из машины. Он закурил и, щуря маленькие, блеклые глаза, стал следить за двором.
Бебиков обошел двор, пользуясь деревьями, как естественным прикрытием, и так, незамеченным, добрался до бежевой «бэхи», припаркованной за гаражом. Там он еще раз внимательно огляделся, затем быстро вышел из-за дерева и присел возле «бэхи». Пользуясь детектором, который достал для него Кириллов, Беби-ков отключил сигнализацию машины и принялся за работу.
Установка бомбы заняла у него не больше пяти минут.
Сделав дело, Бебиков снова включил сигнализацию и тем же путем, что и прежде, вернулся к своей машине, возле которой его поджидал Кириллов.
— Ну как? — спросил Кириллов.
— Порядок.
Коллеги быстро забрались в салон.
— Ну вот, теперь нам осталось только ждать, — с удовлетворением констатировал Кириллов. — Громко рванет-то?
— Громко, — ответил Бебиков.
— Это ничего. Пока суд да дело, мы успеем смыться. Номера у нас фальшивые, так что не примелькаемся. Где дистанционный пульт?
— У меня.
— Давай его сюда.
— Зачем?
— Чтобы твоя совесть была спокойна. Я сам нажму на кнопку. — Кириллов усмехнулся и ернически добавил: — Возьму этот грех на свою душу.
Бебиков передал ему пульт. Минут пять прошло в молчаливом ожидании. Кириллов смотрел на дверь подъезда, постукивая пальцами по рулю. Бебиков сидел, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза, словно дремал. Однако он не спал. В голову Олега лезли воспоминания, от которых в прежние дни он отмахивался, как от назойливых мух. Теперь же он дал им волю. Он вспомнил, как передавал Кизикову рюкзак с бомбой.
…Глаза у Геннадия были пустые, лицо — серое и хмурое. Он напоминал человека, который, непонятно по какой причине, взвалил на свои плечи чужой груз и теперь был полон решимости донести его до места, несмотря на острое желание сбросить этот груз с усталых плеч. Он взвесил на руке бомбу и
