— Замолкни! — одернул его Лозняк. — А то тебе сейчас цветных фонарей подвешу. — Он потер пальцами под глазом и возмущенно выкрикнул: — За что, а? За что? Да еще все гроши отобрали. А я их не крал. Гад буду, не крал! — божился он, обращаясь в основном к Борису Севидову. — Я нашел сверток возле канцелярии. Там были гроши. Семьсот рубчиков было! Теперь играть не на что.

— Да успокойтесь, господин Лозняк, дам я вам в долг, — утешил его Борис.

— На кой мне в долг! Хватит! Я тебе и так должен. Вы играйте, я сейчас приду. Тит достанет гроши. У Тита везде кореша найдутся. А из этой тюряги надо рвать. Я им покажу! — продолжал горячиться Лозняк. — Ладно, кореша, сейчас гроши будут.

— Эк нашего Тита проняло, — усмехнулся Борис, когда за Лозняком закрылась дверь.

— Да, — согласился Дерибас, — дюже горячий. Теперь не скоро охолонется.

— Так цэ ж гарно, — ответил Рябченко. — Мабуть, Лозняк и нам тикать поможе.

— Поможе, Петро, поможе, он тебе на «корриду» тикать поможе, — озабоченно говорил Дерибас. — Шо ж он задумал, прохиндей косоповязанный? Вчера в лазарет приезжал Оберлендер, потом Лозняка к майору Ланге вызывали… Дюже хитрый Лозняк, дюже. Навроде бежать задумал.

…Дерибас оказался прав. Тит вернулся без денег и заговорил о побеге всерьез.

— Словом, кореша, надо рвать когти. Не хочу больше за колючкой. Кто хочет со мной — айда.

— Что же ты будешь делать там, — поинтересовался Севидов, — воровать?

— На воле жить можно при любой власти. Главное — вырваться из-за колючки, а там… кто хочет — воруй, кому охота башку под пули подставлять — беги к партизанам.

— А як шо тебя поймают партизаны? А, Тит, шо делать будешь? — спросил Рябченко.

— Ну и что? Кому я плохо сделал? Помог бежать коммунистам от фашистов. Еще спасибо скажут, что подкрепление привел. Вы же подтвердите?

— А почему ты думаешь, что мы уйдем к партизанам? — спросил Севидов.

— А куда же? — усмехнулся Лозняк. — Кончай темнить, гражданин старший лейтенант. Тит Лозняк не дурак, все понимает. Да только зря меня боитесь, Тит — вор, но Тит — не фашистский легавый.

— Да, тут есть над чем мозгой пошурупить, — проговорил Дерибас. — Тит дело гутарит. Только ж как убежишь? Три ряда колючей проволоки…

— Ха! У Тита Лозняка двенадцать побегов. Я до войны из Актюбинского централа бежал!

— Почему ты один не хочешь бежать? — спросил Борис. — Ведь одному легче.

— Да что я, по натуре какой-нибудь жлоб? — возмутился Тит. — Сам рвану на волю, а корешей оставлю чалиться? — Лозняк помолчал, потом решительно махнул рукой. — Если честно, то вы нужны мне для крыши.

— Это как же? — спросил Севидов.

— А так, я же говорил: придет Красная Армия, вы подтвердите, что я помог бежать.

— Значит, побег устроить сможете? — спросил Борис.

— Во! — Лозняк ногтем большого пальца подцепил зуб, щелкнул ногтем, потом провел им по своей шее. — Век свободы не видать — смогу.

— Ну что же, надо подумать, — уклончиво проговорил Борис Севидов.

— А что тут думать? — горячился Лозняк. — Сколько нас? Трое. Кабаневич не пойдет, ему и тут хорошо, а доктора можем прихватить.

— Надо подумать, — повторил Севидов.

— Думайте, — вставая из-за стола, проговорил Лозняк. — А я рву когти, хватит с меня. Короче, я пошел к доктору. Хотя бы его прихвачу.

Когда Лозняк ушел, в комнате наступила тишина.

— Шо будем робыть? — спросил Рябченко. — Вы, товарищ старший лейтенант, не хотите бежать?

Борис не ответил. Он пристально смотрел на Дерибаса, ждал.

— Дюже хитрит, дюже, — приговаривал Дерибас.

— Ты думаешь, Лозняк провокатор? — спросил Борис.

— А ты сам мозгой пошурупь. На?што ему бежать? Здесь Тит пригрелся. В атаку не надо ходить и пулям кланяться не надо. Нет, Борис, Ланге с Оберлендером не дураки. Хоть ты и поддался, а только еще проверить хотят: может, согласишься бежать.

— Так мне от Кутипова сбежать легче.

— Э-э, не скажи. Да и не только тебя решил Ланге проверить. А может, думает, и мы с Рябченко да с Ташлыком схватим блесну, как те дурные окуни. Тит Лозняк навроде той блесны.

Петр Рябченко, слушая этот разговор, ничего не понимал.

— А мабуть, треба бежать? — проговорил он. — Провокатор чи не провокатор, утекем, а там нехай шукають вигра в поле.

— Ты помолчи, Петро, — остановил его Дерибас, — зараз не о нас забота. У нас с тобой в лазарете дюже много дел.

— Да тикать треба! Шо мы тут…

— Ты соображай, Борис, что надо делать, — сказал Дерибас, не обращая внимания на слова Рябченко. — Ланге с Оберлендером и тот ворюга думают, шо дюже хитрые…

— Что ты предлагаешь? — перебил Борис.

— А то, — решительно проговорил Дерибас — Зараз пойду до майора Ланге и как есть все ему выложу.

— Здурив, чи шо? — возмутился Рябченко.

— Только ж раньше надо предупредить доктора, — продолжал Дерибас, опять не обращая внимания на Рябченко. — Бо клюнет Ташлык на блесну, и останемся мы в лазарете без нашего доктора.

— А если Лозняк действительно решил бежать? — высказал опасение Борис. — Можешь угробить человека.

— Человека? Я Лозняка знаю поболе твово. То такая паскуда, шо пробы ставить негде. И те деньги ему подкинули специально, штоб все за правду вышло. Ты не думай, Борис, я все узнал. Думаешь, у меня один Лозняк кореш среди писарей? Предупредили меня, шоб я не заглотил ту блесну. Теперь Ланге еще похвалит меня. — Дерибас усмехнулся, крутнул пальцами воображаемые усы. — Вот ты спрашивал, почему это я доверие имею у Ланге. Я спросил как-то майора, что буду иметь, если победят немцы. Ланге ответил: «Те, кто помогает победе Германии, будут иметь все». Вот я и стараюсь. Покеда неплохо стараюсь. Особо доволен Ланге, что я тебя выдал, как брата генерала Севидова. Теперь вот Лозняка выдам. А вы навроде отказались от побега. Вот оно как доверие зарабатывать надо. Ну, покеда, пойду радовать господина майора.

Кутипов был доволен своим новым помощником. С этим генеральским братом интересно поговорить.