толком рассмотреть не смог: снова пошел снег, и темноту словно разбавили молоком. Но в этом мороке все же просматривался отблеск дальнего света фар, слышалось урчание двигателя. Максим ринулся вниз с горы по скользкому, трясущемуся под ногами, как болото, склону и побежал на звук. Еще один шаг, еще два, еще три. Голова снова закружилась, тошнота подкатила к горлу.
«Ну, давай, давай, дома чисто, тепло, есть горячая вода», — уговаривал себя Максим. Мысль о горячей воде придала сил, приоткрыла клапан, регулирующий глубину второго дыхания, и Максим рванул по тухлому ковру со всех ног. Перепрыгнул два небольших завала, слетел вниз и выбрался на поверхность из неглубокого оврага, вырвался на открытое место.
Машины находились именно здесь — два «бычка» и бульдозер. Он двигался навстречу Максиму и толкал перед собой плотную груду мокрой рыхлой дряни. Максим едва успел отскочить влево и оказался на самом краю ярко освещенной фарами площадки. В ее центре лежали три или четыре здоровенных, плотно набитых чем-то черных полиэтиленовых мешка. И по тому, как провисал и выгибался под тяжестью черный пластик, Максим понял: то, что находилось внутри, было целым, единым и мертвым. Бульдозер подполз к мешкам, едва не раздавив их гусеницами, обрушил груду отбросов на полиэтилен и откатился назад. Поддел ножом верхний слой отходов, поволок их обратно и завалил мешки. Работа кипела, люди действовали сноровисто — выволакивали из кузовов «бычков» очередные «упаковки», бросали их едва ли не под нож бульдозера и бежали за следующими. Рядом с грузовиками суетились два человека, один пытался что-то объяснить другому, но при этом странно мычал и размахивал руками, указывая то на грузовики, то на бульдозер. Второй мотал головой, тыкал пальцем себе под ноги и издавал такие же загадочные звуки. Максим вытянул шею, присмотрелся и сообразил, в чем дело: оба «говоривших» были в респираторах. В этот момент люди дружно повернулись, отступили назад, и Максим увидел, как два человека волокут еще один тяжелый мешок. А те мешки, которые заметил Максим сначала, уже сгинули в зловонных глубинах, закатанные гусеницами под перепаханную толщу отходов. Максим забыл даже про тошноту, головную боль и холод: на его глазах за неполные четверть часа в глубинах полигона исчезли десять тяжелых черных мешков с неизвестным содержимым. Но одно то, что их «утилизировали» вот так — ночью, в спешке — наводило на нехорошие мысли. И оснований гнать их не было — после того, что произошло в лесу, здесь можно было ждать каких угодно сюрпризов. Над этим надо хорошенько поразмыслить, но не здесь и не сейчас. Дышать уже и так невозможно, горло раздирает от кашля, и снова подкатывает тошнота. Максим сделал шаг, потом еще один и едва устоял на ногах — земля под ним закачалась и поплыла. И заверещала злобно, рассыпалась на множество серых ошметков. Сам того не заметив, он потревожил стаю пирующих крыс, и те разбегались с возмущенным писком от «обеденного стола». В ответ залаял «пасущийся» рядом в отбросах пес, к нему присоединился еще один, и еще… Максим схватился за нож, шарахнулся назад, и тут же ему в спину ударил свет фар разворачивающегося «бычка». Рядом взревел двигателем второй, за ними подгребал бульдозер, впереди скалились три крупных дворняги. А под ногами сновали крысы, одна кинулась с писком на ботинок Максима, но тут же отлетела в морду ближайшей псины. Та мотнула башкой, попятилась, присела на задние лапы, и Максим рванул в образовавшийся просвет. Собаки даже не попытались преследовать человека, погавкали и успокоились. Но люди отпускать свидетеля не собирались. Максим, не разбирая дороги, мчался по полигону, закладывал немыслимые виражи, бросался вправо-влево, попутно успевая коситься по сторонам. Бульдозер остался далеко позади, зато «бычки» не отставали. Скорость не неровной поверхности они развили приличную, хоть и буксовали постоянно, но все же почти догнали бегущего человека. И уйти от них было некуда: впереди, куда ни глянь чуть взрыхленная, подобно ряби на воде, поверхность свалки. Все горы, перевалы и вершины остались позади, здесь рельеф напоминал лунный. «Но если на Луне такая же вонь, я не завидую первым астронавтам», — Максим успел притормозить, уйти назад и в сторону, пропуская одну из машин вперед. И тут же рванул в обратном направлении, уходя от «встречи» со вторым грузовиком. «Коррида какая-то, правда по арене два быка гоняют тореадора, и тот уже почти выдохся». Но что же там было в мешках, мать их? Явно не картофельные очистки, раз эти ребята в «Бычках» настроены так решительно. И не только они.
Вышедшего ему навстречу человека Максим сначала услышал, увидел уже потом. Этот короткий, сухой щелчок невозможно было перепутать ни с каким другим звуком. После него обычно следует выстрел, и этот случай исключением не стал. Взметнулась в темное небо стая потревоженных ворон, завыли перепуганные псы. Но зато и «бычки» отстали, отвалили дружно влево и разворачивались где-то в стороне. Отлично, значит, в игру вступила охрана полигона. Ничего себе сторожа — это не гладкоствол, и даже не травмат. Что ж тут у них такое зарыто — нефть, золото, алмазы? Или спецкладбище? Максим мчался вперед в полной темноте, перебирая в голове все возможные версии происходящего. Вариантов было всего два. Первый: его выследили те, кто нашел трупы VIP-охотников в лесу. И второй: он случайно увидел то, что не предназначено для чужих глаз. Черные мешки, конечно, что ж еще. А что в них было, остается только гадать, но явно из-за их содержимого охрана полигона получила приказ стрелять на поражение. Охранник выстрелил еще дважды, потом все стихло, но ненадолго. Снова рев двигателей за спиной, яркие лучи света, разрывающие темноту, и выстрелы — на этот раз слева. И справа тоже грохнуло два раза. Максим рухнул ничком в смердящее месиво, вжался в него и пополз, извиваясь как уж. Преследователи отстали, они потеряли цель и бестолково орали что-то неразборчивое, кто-то снова выстрелил в темноту. Максим полз, не поднимая головы, старался дышать неглубоко и о том, где сейчас находится, не думать. Полосы препятствий бывают разные, их состояние зависит от погодных условий. Зачет по физо пришлось сдавать в зимнюю оттепель, вот и все. Правда, после того, как на полосе потерпел аварию мусоровоз. А вот и он: Максим остановился, приподнялся на локтях, выглянул из-за ближайшего завала. Да, все верно — огромная, неповоротливая махина опорожнялась неподалеку. Потом рыкнула дизелем и поползла по свежей куче навстречу. Максим едва успел откатиться, пропустил мусоровоз мимо, проследил за ним. И едва не угодил под колеса другого — место здесь оказалось бойкое. А вдалеке уже виднелся силуэт третьего, за ним подбирался четвертый… В очереди скопилась вереница машин, они подъезжали и отваливали быстро, одна за другой. Максим вскочил на ноги, отбежал подальше и быстро пошел вдоль мусоровозов. Все они въезжали на территорию полигона через ворота со шлагбаумом, мимо вагончика с охраной. Ну, этих-то сейчас можно не опасаться, они все в «поле», нарушителя ищут. Здесь если кто и остался, то в одиночестве, его можно не считать. А небо уже сереет, скоро рассвет. Надо сваливать отсюда, и пешком уже не успеть. Но можно попробовать доехать.
Максим бросился к проходной, к вагончику охраны, пробрался, пригнувшись, под освещенными окнами и оказался у торцевой стены. Она почти вплотную прилегала к основательному, из бетонных плит, забору. Максим замер в простенке, выглянул из-за угла. Никого, только три легковушки и кузов «запорожца» лежит на боку рядом с забором. Максим подпрыгнул два раза, на третий уцепился пальцами за отогнутый угол пластика, подтянулся и оказался на крыше вагончика. Лег на живот, подполз к ее противоположному краю. Мусоровозы сновали мимо, как гигантские муравьи, пустые стремительно вырывались за ворота, груженые вползали степенно. И все это в ярком свете двух прожекторов, укрепленных на заборе. Тут мышь не проскочит, не то, что человек. Блокпост какой-то, а не въезд на мусорный полигон. А «бычки» те, интересно, тоже здесь въезжали, или через служебный вход? И что ж там такое было, в черных мешках? Хоть возвращайся и вручную завалы перекапывай из любопытства. Максим вжался в холодный пластик крыши и чуть приподнял голову. Движение не замирало ни на минуту, в ворота то и дело въезжали и выезжали тяжелые машины. Эта контрольная точка выполняла все функции одновременно: регистрация транспорта на въезде, взвешивание до и после, и выезд. На предутренние часы приходился пик, максимальная загрузка, и взмыленный персонал по сторонам не смотрел и ни на что, кроме документов и показаний весов, внимания не обращал. Чем Максим и воспользовался — пропустил мимо два «камаза», примерился и одним прыжком оказался на крыше третьего. Здесь уже можно было не опасаться перевеса, машину на выезде взвесили, в документах отметку сделали.
«А эти-то где?» — обернуться и посмотреть назад Максим успел. И тут же присел, вцепился обеими руками в трясущийся металлический штырь на кузове. Преследователи возвращались с неудавшейся облавы, два «бычка» уже въехали на весы, и водитель одного из грузовиков засек момент прыжка. Но, видимо, не понял, какую именно из машин оседлал беглец, и орал теперь не своим голосом, тыча пальцем вперед и вверх.
— Давай, дядя, не стой, — пробормотал Максим. Погоня возобновлялась, и единственное его спасение сейчас было в скорости. Или в смене направления движения. Но по трясущейся крыше мусоровоза не больно-то побегаешь, это не выход. Максим снова почувствовал приступ тошноты, прикрыл глаза на
