— Да я готов и старое послушать.

Хозяйка провела полковника в гостиную.

— Только наберитесь терпения. Время кормить ребенка и укладывать его спать. Минут пятнадцать вам придется посидеть в одиночестве. Полистайте пока журналы. У мамы их много. В последнее время она стала модницей.

— Не торопитесь. Я подожду.

Дочь Фаины ушла с ребенком в соседнюю комнату. Сухинин осмотрелся: квартирка скромная, но чистая и уютная. Он взял журнал со стола и начал его листать. Среди страниц ему попалась записка, написанная резким размашистым и явно не женским почерком.

«Фая, дома тебя не застал. Завтра прийти не смогу. Позвоню сам. Хочу напомнить, что наше с тобой будущее зависит только от тебя. Ты мое положение знаешь. Я безумно люблю тебя и не знаю, как мне жить дальше. Решайся!

Целую твой и только твой Мурат».

«Не было гроша, да вдруг алтын!» — подумал Сухинин. Все за пару часов. Выводы подполковника Горбаша, которого все презирают из-за его родственных связей. А ведь он хороший психолог, недооцененный и гордый, а потому всеми ненавистный. Потом пленка, сделанная Викой Рубцовой и выкраденная бывшим майором Бунчуком. Теперь вот эта записочка. Можно ставить точку. Но Сухинину очень не хотелось ставить точку. Он немало успел узнать о Фаине и не мог относиться к ней без должного уважения.

Записку Сухинин убрал в карман. Вряд ли он будет подшивать ее к делу, но для следующего разговора с Муратом она может пригодиться.

Раздался телефонный звонок. Олеся могла его не слышать, закрывшись в другой комнате, а Сухинин не мог хозяйничать.

Сработал автоответчик:

— Извините, я не могу подойти к телефону. Оставьте свое сообщение после короткого сигнала.

После сигнала Сухинин услышал приятный низкий женский голос:

— Дочка, я звоню из Москвы. Приеду через пару дней, не раньше. Надеюсь, у тебя и малыша все хорошо. Беспокоюсь, что не могу застать тебя дома. Неужели менты тебя заподозрили? Какая напасть. Пытаюсь загорать. Я ведь в Сочи. Извини меня за всё. Да спасет нас бог! Целую тебя и малыша. Без нас он не выживет. Значит, мы должны быть рядом. Всегда!

Раздались короткие гудки.

Сухинин встал, подошел к телефону. Аппарат был старым и автоответчик записывал звонки на кассету с пленкой. Он перемотал пленку на начало и включил.

Первое сообщение. Восьмое июня двадцать два часа семь минут: «Дорогая, ключ в твоем почтовом ящике. Жду дальнейших инструкций».

Голос принадлежал Мурату.

Второе сообщение. Шестнадцатое июня два часа тридцать две минуты: «Слушай меня, дочка. У тебя еще будет время обдумать мои слова. Ключи и деньги лежат в камере хранения аэропорта. Ячейка ноль семьсот двенадцать. Код четыре пятерки. Машина на платной стоянке. Твой благоверный скончался через полтора часа после твоего ухода. Врачи сумеют точно определить время смерти. Ты об этом ничего не знаешь. Один важный момент. Скажи ментам, что собутыльники приходили к мужу и по ночам, их ор не давал ребенку спать. Напивались до бесчувствия. Друзей всегда поил он, и все знали, что у него есть деньги, потому и шли к нему гурьбой. Это все. Я для всех уехала в Сочи шестого числа на поезде. Вернусь, наверное, через неделю. Точно не знаю».

Сухинин нажал кнопку «стоп» и оглянулся. Олеся со слезами на глазах стояла у порога двери.

— Нашли убийцу вашего мужа? — спросил полковник.

— Слишком много подозреваемых. Один другого краше, — тихо ответила Олеся.

— А где он брал деньги?

— У меня отнимал, а мне мама давала. Она купила нам квартиру, а он меня из нее выгнал.

— И в ту ночь вы пришли сюда и все рассказали матери?

— А куда же мне еще деваться?

Сухинин помолчал, пожал плечами и сказал:

— Я, пожалуй, пойду. Найдут убийцу вашего мужа или нет, думаю, мир от этого не перевернется. Берегите сына.

— У меня дочь.

— Тем более. Счастливо оставаться.

Олеся так и не поняла, зачем приходил этот странный полковник.

Конечно же, неожиданная смерть Гортинского многих расстроила. Вроде бы ее ждали, но в нее не верили. Дом опустел, все разъехались, кроме Сергея Бестаева, который следил за имуществом, скромно питался и читал книги. Он скучал по своему полусумасшедшему хозяину и каждый раз, заходя в его кабинет, рассчитывал услышать знакомый приятный баритон. Но, увы!

О Рите много не расскажешь. Работники прокуратуры встретили ее у трапа самолета и надели на запястья наручники. Ей было предъявлено обвинение в подготовке и участии в ограблении банка, а также в соучастии в трех убийствах: двух инкассаторов и шофера инкассаторской машины. Нельзя было оставлять сыночка без присмотра. Сначала он купил себе дорогой мотоцикл, а потом и вовсе решил перевезти все деньги из гаража на дачу к невесте. Там его и взяли с поличным. Он начал давать признательные показания, и следом за ним в Твери был задержан Николай Дьячук. Уезжая в Москву, Рита понадеялась на авось и погналась за другим кушем, а влюбленный сынок все испортил. Да и брат в отказ не пошел. Слишком много улик и доказательств собрали сыщики. Помогая следствию, он рассчитывал избежать пожизненного. Как говорится, жадность фраера сгубила.

Что касается Лизы, то она воспользовалась советом покойного мужа и решила отсидеться в квартире, ключи от которой ей передал Гортинский. На Арбате ее внимание привлекла толпа. Она пробилась к милицейской ленточке, огораживающей место происшествия. Увиденная картина ее поразила.

На асфальте лежало три окровавленных трупа. Лиза их узнала. Это был Карась и его телохранители. Но что они делали в Москве? Вышли на ее след? Дед Хасан не простил сочинскому смотрителю грубой оплошности и стер его с лица земли. Карась стал слишком самостоятельным и решил, что сам может решать все вопросы, а зарвавшихся самодуров даже в мафии не терпят.

Лиза поторопилась уйти: приехали телевизионщики и ей здесь лучше не светиться.

Она нашла нужный дом и нужную квартиру, но та не пустовала, в ней находился какой-то тип, маленького роста с блестящей лысиной и в очках с толстыми линзами.

— Здрасте! Вы, конечно же, Лиза? — Он стоял перед ней в фартуке с ножом в руках. Но Лиза не испугалась его, она и не с такими справлялась. — Я жду вас. Вот, готовлю обед. Дня на три вам хватит, потом опять приду.

— Вы кто?

— Меня зовут Максим Оргингольц. Я друг покойного Гены. Он мне наказал заботиться о вас и сделать вам новые документы. Правда, это займет пару-тройку недель, но надежно.

— Я никуда не тороплюсь. Спасибо за заботу. Честно говоря, не думала, что Гена говорил серьезно. Пришла сюда, потому что просто некуда идти и денег нет. Москва меня пугает. Тут таких ловкачей, как я,