сумму, необходимо заранее предупредить руководство этого учреждения.

Беркут ненадолго задумался. Он явно мне не доверял, но и как проверить мои слова, тоже не знал. Вдруг его черные красивые от природы глаза, в которых по-прежнему можно было заметить взгляд затравленного волка, засветились лучезарным светом. Он уже был готов что-то возразить, но я не позволил ему заговорить первым.

– Неужели, Сергей Власович, ты сам не понимаешь? Такие огромные деньги я бы не стал держать в государственных банках. Тем более не стал бы вкладывать в коммерческие структуры, – поспешно сказал я, чтобы сбить его с правильной мысли о моем лукавстве. – Вспомни. Я сам приходил к тебе и предлагал вложить их в совместный бизнес. Не понимаю, зачем тебе понадобился этот спектакль с наручниками на моих запястьях?

Я прикинулся наивным простофилей.

– Ты же в любую минуту мог посмотреть номер моего мобильного телефона на той визитке, которую я тебе оставил. Буквально в течение часа после твоего звонка мои миллионы лежали бы на твоем рабочем столе.

Беркут опять задумался. Вероятно, он осознал, что по отношению ко мне допустил некоторую поспешную оплошность.

– Кончай этот цирк, Сергей Власович! Сними с меня стальные браслеты, и если тебе так не терпится заполучить валюту, садимся в машину и едем за моими миллионами.

– Куда?

– За город. Мои миллионы лежат в спортивной сумке, которую я предусмотрительно обернул целлофаном и положил в железный ящик…

– Разумеется, ты его закопал в надежном месте, – догадался Беркут. – Почти как у Кощея Бессмертного: яйцо в утке, а утка…

– А что мне оставалось делать? – бесцеремонно перебил я. – Действительно принести и сдать в банк… Неразумно! Оставить дома… Глупо! Постоянно носить с собой… Нецелесообразно! Пришлось найти компромиссный вариант.

– Ты, случайно, не морочишь мне голову? – настороженно спросил Беркут.

– Можешь не верить, но я говорю тебе истинную правду. Никогда бы самостоятельно до этого не додумался, – откровенно признался я. – Ты же сам, совершенно случайно подсказал мне эту замечательную идею.

Беркут с нескрываемым изумлением посмотрел на меня.

– Вспомни… когда выходил из твоего кабинета, – пояснил я, – ты предупредил, что Скрипач может проникнуть в мою квартиру и перевернуть там все вверх дном…

– Наверное, я сказал это машинально… – сконфуженно согласился Сергей Власович.

– Машинально или нет, но я серьезно отнесся к этому предостережению и принял соответствующие меры. К тому же такой вариант хранения валюты меня вполне устраивает. Если со мной что-нибудь случится, эти деньги постепенно сгниют в торфяной почве, но зато никогда и никому больше не достанутся.

Чтобы окончательно притупить его бдительность, я тут же обратился к Беркуту с наивной просьбой:

– Только потом, после того как передам тебе всю валюту, имеющуюся у меня в наличии, обязательно помоги мне твердо встать на ноги. Согласись, два миллиона двести тысяч долларов того стоят! Так или иначе, без твоего покровительства все равно не смогу добиться желаемого результата.

Я никогда не думал, что деньги до такой степени могут затуманить человеку разум. Мне даже показалось, что Беркут совершенно перестал соображать, особенно когда снимал с меня наручники.

– Без твоей помощи моя валюта все одно что фантики от шоколадных конфет. Вкусно пахнут, да скушать нельзя, – сказал я, продолжая окончательно притуплять его бдительность. – Я ведь не зря обращался именно к тебе за помощью. Ты умный, волевой человек…

Я заметил, что Беркуту нравились мои пустозвонные дифирамбы. Он приказал своим людям снять ремни, приковавшие меня к стулу.

– Если можно, позволь выпить рюмочку коньяку, – робко попросил я. – Замерз в этом гараже до мозга костей.

– Ты же говорил, что не пьешь даже пиво, – подметил Беркут.

– Но зачем же бросаться с одной крайности в другую? Лучше выпить рюмку хорошего коньяку, чем подхватить пневмонию, – резонно подметил я и тут же добавил: – А за то, что избавил меня от моих назойливых парней, еще должен буду. Навязались на мою голову. Не знал, как от них избавиться. Ничего делать не хотят, а деньги любят…

– А кто их не любит? – цинично произнес Беркут.

Подумав, что я сказал ему чистую правду, он окончательно расслабился и уже не смотрел на меня с прежней предосторожностью.

– Ради нашей будущей дружбы не грех и выпить! – добродушно согласился Беркут. – Тем более что накрыто…

Я неторопливо наклонился к столу, но вместо того, чтобы прикоснуться к рюмке армянского коньяку, ловким движением руки схватил охотничий нож, так опрометчиво оставленный Беркутом без присмотра. Взмахнув им в правую сторону, я перерезал горло сразу двум телохранителям. Третий упал, схватившись за вспоротый живот. Беркут не успел вскрикнуть, как лезвие охотничьего ножа вонзилось ему в сердце.

– Если намерен убить человека, то не нужно разводить демагогию, и уж тем более нельзя терять бдительность, – нравоучительно произнес я свое любимое изречение.

Подойдя к Беркуту, я хладнокровно выдернул нож, преднамеренно обтер свои отпечатки пальцев и небрежно бросил его в дальний угол гаража. Прежде чем выйти на улицу, я машинально произнес:

– Четыре трупа за гибель моих лучших друзей вполне достойная расплата!

Я огляделся по сторонам, но смог понять лишь то, что нахожусь на территории какого-то автогородка или гаражного кооператива. Кругом виднелись вершины деревьев, и нигде не было видно ни одного жилого здания. Для того чтобы окончательно сориентироваться на местности, мне необходимо было хотя бы выйти на окраину этих каменных катакомб. Но я не успел сделать и нескольких шагов, как оказался в окружении вооруженных омоновцев. Буквально через несколько секунд я уже стоял лицом к стене соседнего гаража и на моих запястьях вновь блестели стальные браслеты.

– Михаил Николаевич, не могу пожелать вам доброго дня, но смею заметить, я не удивлен тому, что вынужден провести именно ваше задержание, – прозвучал неприятный, но уже знакомый мне голос следователя Октябрьского района.

Я медленно повернул голову. Передо мной действительно был Валерий Павлович Токарев.

– Могу узнать, что вы здесь делали? – отчужденно спросил он.

– Намерен приобрести хороший автомобиль, – понимая всю сложность данной ситуации, ответил я. – Надоело, видите ли, ходить пешком и толкаться в троллейбусах.

Токарев никак не среагировал на мои слова, потому что его срочно окликнули, предлагая заглянуть в гараж, из которого я вышел буквально пару минут назад.

– Наверное, с теми людьми, которые не подают признаков жизни, вы не сошлись в цене? – то ли угрюмо, то ли ухмыляясь, поинтересовался Валерий Павлович.

– Они запросили слишком много! – дерзко ответил я.

– Мне кажется, вам теперь не поможет даже самый лучший адвокат, – сказал Токарев, вновь вплотную подойдя ко мне. – В моем кабинете вы брали стакан с водой…

– Что из того? – недовольно пробурчал я. – Должен за него заплатить?

– Не паясничайте, Михаил Николаевич, – спокойным уравновешенным голосом произнес он. – Ваши отпечатки схожи с отпечатками пальцев, обнаруженными на калитке сгоревшего частного дома по улице Боровой. Там же обнаружено два обгоревших трупа, которые были убиты выстрелом из пистолета системы «Макаров». Буквально вчера на этой же самой улице сгорело еще одно здание…

– По-вашему, я похож на поджигателя? – возмущенно спросил я.

– Нет, не похож! – согласился Токарев и тут же добавил: – На этот раз там обнаружено пять