то хранила эти воспоминания втайне от меня и никогда не произносила вслух его имя. С Людмилой Геннадьевной у меня состоялся откровенный разговор. Я высказал ей благодарность за то, что она не позволила мне раскисать в минуты моей слабости, а затем вежливо попросил ее больше не угощать меня выпечкой.

– Я понимаю вас, Роман Александрович, – улыбнувшись профессиональной, не изменяющейся улыбкой, сказала она. – Никаких проблем…

Больше мне не приходилось повторять ей свою просьбу, и между нами сохранились прекрасные, чисто деловые отношения. Мой водитель Степаныч вновь приобрел былую уверенность в завтрашнем дне и больше не боялся потерять работу. Лишь однажды он имел неосторожность напомнить мне о Даниле, но сделал это, по-видимому, случайно и тут же попытался исправить положение.

– Ваша жена оставила дома мобильный телефон. Она просила вам передать, что наконец-то получила водительское удостоверение! – Возбужденно сообщил Степаныч. – Она была без ума от восторга. Очень жаль, что вы не видели ее в эту минуту, Роман Александрович. Она радовалась как ребенок. Данила не зря получил свои деньги. Его уроки не прошли даром…

Он испугался сорвавшихся слов и тут же сменил тему разговора, сетуя на плохую погоду.

– Из-за этого проливного дождя, – пробурчал он, – опять придется отскребать от колес налипшую грязь.

Видимо, подумав о том, что я могу подыскать другого работника, которому будет не в тягость помыть мой лимузин, он вообще растерялся, начал плести какую-то ахинею и вскоре вовсе умолк, опасаясь заново сболтнуть что-либо лишнее.

Спустя неделю после этого случая мне удалось выбрать свободное время, и я с удовольствием согласился выехать с Викторией на прогулку.

– Ты отлично управляешь автомобилем, – удовлетворенно произнес я, прокатившись с ней несколько километров по пригородному шоссе. – Теперь сам вижу, что тебе совершенно законно выдали права.

Вика окинула меня лукавым взглядом. Она была похожа на пушистого котенка, самодовольно облизывающегося после опорожненной плошки сметаны.

– В моем мастерстве только твоя заслуга, милый! – проворковала она. – Без твоей поддержки я бы никогда не получила водительское удостоверение и не научилась управлять автомобилем.

Мне было непонятно, какую роль она отводила именно мне, но постарался избежать излишней скромности.

– Стоит ли благодарить, моя прелесть… – не без гордости произнес я. – Моя заслуга лишь в чековой книжке. Упорство и труд привели тебя к желаемому результату.

– Нет, нет… – возразила она. – Ты сделал для меня слишком многое, и я тебе за это благодарна. Я люблю тебя, Ромчик!

Я не смог сдержать улыбку.

Виктория внимательно посмотрела на меня. В ее зеленых глазах вспыхнули озорные огоньки. Я привык видеть подобный блеск ее глаз перед тем, как она набрасывалась на меня в постели. Я заподозрил что-то неладное. Машинально посмотрев на стрелку тахометра, я увидел, как в одно мгновение автомобиль начал терять скорость, от 120 км/час до движения самой ленивой черепахи. Когда автомобиль окончательно остановился, Виктория стремительно прильнула ко мне.

– Я люблю тебя, Ромчик! – разгоряченно произнесла она. – Я люблю тебя… Я сгораю от любви, я сгораю от нетерпения… Я хочу тебя, Ромчик…

Виктория жадно впилась губами в мои губы. Она неистово целовала мое лицо и поспешно срывала мою одежду.

– Ромочка, возьми меня! Прошу тебя! Умоляю! – требовала она. – Я хочу принадлежать тебе прямо здесь и прямо сейчас.

Я вновь невольно подумал о Даниле. Окажись он в подобной ситуации, у него вряд ли бы хватило духу оказать Вике достойное сопротивление. Он бы наверняка сразу сдался, принимая ее неуемную страсть как божий дар. Неудивительно, что эти тревожные мысли мгновенно выбили меня из колеи. Разумеется, подобная глупость никогда не помешала бы Даниле удовлетворить свои низменные потребности. Но меня эти мысли совершенно обезоружили. Они врезались в мой разум с такой силой, что все мои нервные клетки, весь аппарат моего мозга сосредоточились совсем не на том, на чем бы следовало сосредоточиться. Как ни пыталась Виктория расшевелить мои угасшие чувства, у нее все равно ничего не получалось. Она так и не смогла разбудить во мне мужчину.

– Милый, что с тобой? – огорченно спросила она. – Неужели тебя не заводит эта лужайка, этот чистый воздух, эта природа? Неужели я тебе безразлична?

– Не надо, Виктория, – не реагируя на ее ласки, угрюмо ответил я. – У нас все равно ничего не получится.

– Почему, милый?

– Я не могу заниматься любовью в антисанитарных условиях.

Виктория на мгновение охладила свой пыл.

– Роман! – с изумлением и обидой воскликнула она. – Разве мы ни разу в жизни не занимались этим в автомобиле? Чем «Кадиллак» отличается от «Вольво»? Даже твой шофер Степаныч, который вывозил нас за город, а потом прогуливался невдалеке, ничуть тебя не смущал. А ведь он не только слышал наши стоны и вздохи, но и мог видеть самые неприличные картины нашей неуемной страсти.

– Извини, Викуля, я сегодня не в форме, – солгал я, скрывая истинную причину моего позора.

Мне повсюду мерещился Данила Луговой. Он насмешливо смотрел на меня с зеркала заднего вида; с улицы, сквозь плотно закрытые стекла. Он незримо присутствовал в салоне автомобиля. Что самое ужасное – я постоянно слышал его голос:

– Роман Александрович! – надсмехался он. – Я уже был здесь неоднократно. Мне хорошо знакомы эти места. Мне знакома эта поляна. Роман Александрович, смелее в бой! Чего вам бояться? Вы идете по проторенной дорожке. Вы же не первопроходец, Роман Александрович…

Я решительно отстранил Викторию.

– Перестань сейчас же! – строго сказал я. – У меня нет ни сил, ни желания…

Вероятно, мой взгляд сказал ей о многом и был гораздо красноречивее любых слов.

Вика поспешно поправила юбку, застегнула блузку и решительно запустила двигатель.

– Ничего, милый, такое иногда случается, – снисходительно сказала она и тут же уточнила: – Куда едем?

– Домой! – монотонно произнес я.

Мне все еще продолжал мерещиться Луговой. Он заглядывал мне в лицо и зло усмехался. Иногда он высовывал язык и начинал гримасничать. Подставив указательные пальцы к голове, он показывал рожки и кричал:

– Роман Александрович! Куда же вы, Роман Александрович… Неужели вам не хочется чуточку развлечься с вашей супругой? Напрасно, Роман Александрович! Мне очень нравилось заниматься с ней любовными играми с раннего утра и до позднего вечера. Неужели вам не хочется испытать то же блаженство, которое испытал я? Неужели вам не хочется посмотреть, как шпилька ее туфельки, одетой на соблазнительную ножку, в момент наивысшей точки экстаза прорвет потолочную обшивку салона? Куда же вы спешите, Роман Александрович?

Я отлично понимал, что в моих извилинах стерлась основная программа и напрочь зависли все имеющиеся у меня файлы. Воспаленный ревностью, мозг постоянно выдавал самую ужасную информацию, в которой Данила Луговой, завладев моими мыслями, без особых усилий одерживал сокрушительную победу.

– Едем домой, дорогая! – повторил я. – У меня неважное самочувствие.

– Конечно, милый… – разочарованно произнесла Виктория. – Я хотела преподнести тебе приятный сюрприз.

– Спасибо! Я благодарен за твою заботу, но сейчас, извини, у меня действительно плохое самочувствие.

– Хорошо, милый! Мы уже едем…

Она решительно нажала на педаль акселератора и мгновенно тронулась с места.