Трэвис довольно улыбнулся и остановился.

— Прелестно. Тогда, до встречи, Голубка, — крикнул он мне вслед.

Я зашла за угол и увидела Америку, стоящую вместе с Финчем за пределами нашего общежития. Мы вместе заканчивали ориентацию первокурсников, и я знала, что мы с радостью возьмем его третьим колесом в нашу хорошо — смазанную машину. Он был не очень высоким, но все равно возвышался над моими пятью футами, четыре дюйма. Его круглые глаза компенсировались вытянутыми, худыми чертами лица, а обесцвеченные волосы, как обычно, стояли дыбом.

— Трэвис Мэддокс? Господи, Эбби, по — моему, это настоящее безумие! — Сказал Финч, смотря на меня с осуждением.

Америка растянула жвачку в длинную струнку.

— Ты только все усложняешь, отказывая ему. Он к этому не привык.

— И что я, по — твоему, должна сделать? Переспать с ним?

Америка пожала плечами.

— Это сэкономит тебе время.

— Я сказала ему, что зайду сегодня вечером.

Финч и Америка обменялись взглядами.

— Что? Он обещал отстать от меня, если я соглашусь. Ты же идешь сегодня вечером к нему, так?

— Ну да, — сказала Америка. — Ты, в самом деле, пойдешь к нему?

Я улыбнулась и проследовала мимо них в общежитие, размышляя над тем, сдержит ли Трэвис свое обещание не флиртовать. Его мотивы было нетрудно понять: он либо воспринимал меня как вызов, либо как достаточно непривлекательную особу, что позволяло нам быть хорошими друзьями. Я не была уверена в том, что беспокоило меня больше.

Спустя четыре часа, Америка постучала в мою дверь, чтобы отвести к Шепли и Трэвису. Она не сдержалась, когда я вышла в коридор:

— Фу, Эбби! Ты выглядишь как бездомная!

— Вот и хорошо, — ответила я, оставшись довольной ее реакцией. Мои волосы были собраны наверх в лохматый пучок. Я смыла весь макияж со своего лица и сменила контактные линзы на прямоугольные очки в черной оправе. Мой наряд состоял из жуткой спортивной футболки, поношенных брюк и шлепанцев. Образ пришел мне в голову за час до выхода. Стать максимально непривлекательной показалось мне хорошей идеей. В идеале, Трэвиса будет воротить от моего вида, и он прекратить свои глупые домогания. А если он искал себе приятеля, то у меня был слишком бездомный вид для того, что бы показываться со мной на людях.

Америка подняла оконные ставни и выплюнула жвачку.

— Ты так банальна. Почему бы тебе не обваляться в собачьем дерьме для завершения образа?

— Я не пытаюсь кого-либо впечатлить, — ответила я.

— Ну конечно.

Мы припарковались возле дома Шепли, и я начала подниматься по лестнице вслед за Америкой. Шепли открыл нам дверь, и согнулся от смеха, увидев меня.

— Что с тобой случилось?

— Она пытается выглядеть невзрачно, — сказала Америка.

Америка пошла за Шепли в его комнату. Дверь закрылась, и я осталась в полном одиночестве, чувствуя себя не в своей тарелке. Я села в кресло возле входа и скинула шлепанцы.

Их апартаменты имели куда более пристойный вид, чем обычное холостяцкое жилище. Конечно же, на стенках висели плакаты с полуголыми женщинами и краденные дорожные знаки, но внутри было довольно чисто, мебель явно была новой, а запах спертого пива и грязной одежды отсутствовал.

— Ты как раз вовремя, — сказал Трэвис, плюхнувшись на диван.

Я улыбнулась и поправила очки на переносице, ожидая его реакции на мой внешний вид.

— Америке нужно было доделать задание.

— Кстати об этом, ты уже взялась за историю?

Он и глазом не моргнул, глядя на мои запутавшиеся волосы, и я недовольно нахмурилась.

— А ты?

— Еще днем закончил.

— Но ведь оно аж на следующую среду — удивилась я.

— Вылетело из головы. Разве так трудно написать эссе на две страницы?

— Я, скорее, из тех, кто делает все в последний момент, — пожала я плечами. — Вероятно, отложу его до выходных.

— Ну, если тебе понадобится помощь — дай мне знать.

Я ждала, пока он засмеется и превратит все в шутку, но его лицо оставалось серьезным. Мои брови взметнулись в удивлении.

— Ты хочешь помочь мне с домашним заданием?

— У меня пятерка по этому предмету, — сказал он, немного задетый моим недоверием.

— У него пятерки по всем предметам. Он гребаный гений! Ненавижу его, — сказал Шепли, входя в гостиную под ручку с Америкой.

Я смотрела на Трэвиса с сомнением и его брови взлетели вверх:

— Что? Думаешь, раз парень покрыт татуировками и зарабатывает на жизнь, набивая другим морды, то не может иметь хорошие оценки? Я не в школе только потому, что мне там скучно.

— Зачем тогда ты вообще учувствуешь в боях? Почему не пытался получить стипендию? — поинтересовалась я.

— Я пытался. Моя стипендия составляла половину платы за обучение. Но ведь так много денег уходит на книги и проживание, а ведь надо оплачивать и вторую половину оплаты. Я серьезно, Голубка. Если тебе понадобится помощь — просто попроси.

— Мне не нужна твоя помощь. Я и сама могу справиться с заданием.

Я хотела закрыть на этом тему. Должна была, но его новая сторона пробудила мое любопытство.

— Разве ты не можешь найти какой-то другой способ зарабатывать на жизнь? Менее, даже не знаю, садистский?

Трэвис пожал плечами.

— Это довольно легкий способ оторвать неплохой куш. Я бы не скоро получил такие деньги, работая в торговом центре.

— Не сказала бы, что это легкий способ, если при этом тебе расквасят лицо.

— Что я слышу? Ты беспокоишься обо мне? — он подмигнул. Я поморщилась и он усмехнулся:

— Меня не часто бьют. Пока они раскачиваются — я атакую. Не так уж и сложно.

Я рассмеялась.

— Ты ведешь себя так, будто единственный пришел к такому выводу.

— Когда я бью, они принимают удар и стараются сделать ответный. Таким образом, это не принесет им победы.

Я закатила глаза.

— Да кто ты такой? Каратэ-пацан? Где ты научился драться?

Шепли и Америка переглянулись, а затем опустили глаза в пол. Я сразу поняла, что ляпнула что-то не то.

Но, казалось, Трэвиса вовсе не задели мои слова.

— Мой отец был алкоголиком с вечно плохим настроением, и мои четыре старших брата унаследовали от него это дерьмо.

— Ой, — мои уши покраснели.

— Не смущайся, Голубка. Папа бросил пить, а братья выросли.

— Я и не смущаюсь, — я начала возится с выбившимися из пучка локонами, а затем и вовсе решилась распустить их и собрать по-новому. Все ради того, чтобы сделать вид, что я не замечаю затянувшуюся неловкую тишину.

— Мне нравится твоя естественность. Обычно девушки не приходят сюда в таком виде.

— Меня вынудили прийти сюда. У меня и в мыслях не было впечатлить тебя, — сказала я,