по черепушке газетой, побежал догонять Дикого… 'Уроды какие-то,' — подумал удав.
'Красота!' — поэтично восхитился Дикий, предварительно сделав два екомен-учи по зарослям (кэн-до увлекался в юности).
'Да, обалдеть. Красота,' — согласился Нео, и, как бы подчеркивая последнее слово, нанес газетой сокрушительный шомен газетой по мухе не голове Дикого…
Восхищаясь джунглями, оба пошли дальше. Какой-то местный крокодил расслышал: '…да, а проф говорил, что на полюсе этом холодно. Во дурак!..'
'Это смотря какую сторону полюсом считать…' — философски подумал крокодил.
(1:27 утра, 8 июля 2003 г)
248.
((примечательный e-mail))
Tyler: 'Я попробовал почитать твои сказки с точки зрения логики. Испортил все впечатление. Теперь понимаю, что их так нельзя читать.
А ты настоящий анархист, Бальгар:-)'
249. 9 июля 2003 г
250.
Спотыкались рифмы, минута растянулась в вечность… никогда, никогда не сочинял стихов…
Как Замирье отзывчиво на боль! Особенно на чужую…
Нет, ее зовут не Магалин. Просто я посмотрел на заплаканное личико, и имя само пришло.
Я гладил ее по волосам и напевал откуда-то внезапно взявшийся стишок, как колыбельную. И она задремала на моих руках.
Не плачь, не плачь, Магалин. Ты не одна.
251. 10 июля 2003 г
252.
Я заметил…
Когда кого-то любишь, начинаешь по-другому относиться ко всем людям вообще. Будто видишь блеск глаз любимого человека в их глазах.
Куда-то девается равнодушие. И откуда-то появляется желание помочь, порадовать, утешить…
А равнодушие вообще — самое страшное зло, которое только может быть… Это слепота, это неумение заметить и осознать, что вот этот человек — тоже живой, что у него тоже бьется сердце, что ему тоже может быть больно и грустно, и радостно, и хорошо; что ты можешь сделать ему больно каким-то своим словом или делом.
Я был равнодушным. Я даже гордился тем, что я такой великий пофигист. Я говорил и делал все, что хотел, не задумываясь, что могу причинить кому-то боль.
Это была свобода? Когда я сам себя ничем не ограничивал и никому этого не позволял.
