Фаня шла вдоль набережной Фонтанки. Снег красиво кружил в свете фонарей. Она поужинала в маленьком кафе, выпила бокал вина — за Рождество и первый вечер в Петербурге.

Потом снова долго брела по набережной. Наконец она совсем промерзла и так устала, что буквально валилась с ног. По пути она зашла в магазин. Купила красное вино, сладкий пирог, мандарины — все-таки завтра Рождество. Прежде она любила этот праздник. Ее возлюбленный, тот, за кого она собиралась замуж, научил ее отмечать католическое Рождество.

«Завтра схожу в церковь — раз уж тут ангелов больше!» — усмехнулась Фаня.

Когда она вернулась, ее снова охватили тоска и отчаяние: чужой город, чужая квартира, чужая жизнь — что она здесь забыла?!

Фаня разревелась. Ничего себе Рождество! Может, прямо сейчас дернуть в нормальный отель? Ну ее к лешему, эту коммунальную экзотику.

Она уже схватилась за чемодан, как вдруг вспомнила про кошек. Так, а этих куда? Помрут тут в одиночестве. Тьфу, черт… Ладно, куда бежать на ночь глядя?! Правильно в народе говорят — «утро вечера мудренее», завтра разберемся. А переночевать можно и здесь.

— Эй, кошки! — крикнула Фаня. — Извольте отужинать!

На призыв откликнулись две зверушки — уже знакомая ей серая полосатая и сиамская с круглой мордой. «Вроде речь шла про трех, — вспомнила Фаня, — где же третья? Наверное, объявится позже…»

Кошки похрустели сухим кормом и завалились к Фане на диван.

— Очень интересно! Я еще и спать должна с вами?!

Кошки благосклонно заурчали, мол, спи, девушка, не привередничай, в тесноте, да не в обиде.

— Спокойной ночи! — хмыкнула Фаня и погасила свет.

И только она легла и стала засыпать, как в дверь постучали.

«Да какого черта, — подумала Фаня, — не открою. Кому надо — пусть утром приходит!»

В дверь затарабанили.

Фаня натянула на голову подушку — не помогло. Она сползла с кровати и подошла к дверям:

— Вам кого?

— Тебя! Немедленно открывай! — решительно сказали с той стороны двери женским голосом.

— Почему я должна вам открывать? — пробурчала Фаня. — Тем более ночь на дворе!

— Открывай! — взвизгнули оттуда. — Не то хуже будет!

Фаня считала себя девушкой не робкого десятка, но тут ей почему-то стало не по себе. Мало ли кто там, может, какая сумасшедшая соседка?

— Приходите утром!

Незнакомке не понравился предложенный вариант.

— Я сейчас вернусь с топором и выломаю дверь, если не откроешь! — предупредила она.

Тогда Фаня открыла:

— Что вам нужно?

— Космы тебе повырывать! — закричала возникшая на пороге блондинка в красном халате. — Ну держись, бесстыжая! Сейчас ты мне за все ответишь!

Фаня даже не успела ничего сказать, как блондинка вцепилась ей в волосы. Кошки с диким ревом бросились врассыпную.

— Да вы что? — кричала Фаня, пытаясь отцепить от себя придурошную блондинку. Однако это было не так просто. Та превосходила ее физической мощью и яростью.

Наконец Фане удалось как-то ловко пнуть напавшую на нее девицу, отчего та, охнув, выпустила ее волосы. Однако Фаня не сильно выиграла в этом маневре, поскольку блондинка изловчилась и засветила ей прямо в глаз.

Стефания вскрикнула.

Блондинка издала победный клич и предупредила:

— Так будет с каждой, кто посягнет на мою собственность!

— Какую собственность? — простонала Фаня, сползая по стене.

— Моего мужа!

— Какого мужа?

— Не притворяйся, будто не знаешь, о ком я говорю! — усмехнулась блондинка.

— Я не притворяюсь! — выдохнула Фаня. — Я действительно не знаю, о ком идет речь!

— О Павле! Он мой!

— Да на здоровье! Я его знать не знаю!

— Ты еще издеваешься? — обиделась темпераментная блондинка. — Я тебе покажу, тварь такая, любовь! Ты уже достала нас со своей любовью! Хватит ему писать бесстыжие письма!

— Да погоди ты, — закричала Фаня. — С ума сошла? У вас что в Питере, так принято — ни в чем не разбираясь, нападать на человека? Ты думаешь, с кем разговариваешь?

Блондинка уставилась на Фаню.

— Ну? Небось считаешь, что с Брониславой?

— А ты кто такая?

— Неважно, кто я такая. В данном случае важно, что я не Броня и ты мне по морде засветила совершенно зря.

— Ну извини, — развела руками блондинка. — Меня Лена зовут, я жена Павла, которого клеит библиотекарша.

— Эх, Лена! Зачем же так сразу на людей кидаться? Ничего себе культурная столица! Я что-то такое слышала про петербургскую интеллигенцию и прекрасное воспитание! Нет бы поговорить сначала, прежде чем морду бить!

— Ага! Поговорить! Она не понимает по-хорошему! Никак не хочет оставить Павлика в покое! Притворялась приличной, а на деле оказалась такая бесстыдница!

— Ну видно же было, что я не она! Мне-то за что досталось?

— Я ее физиономию не запоминала! — фыркнула Лена. — У нее такая же, как у тебя, незапоминающаяся внешность! Ни кожи ни рожи!

— Але, — взбеленилась Фаня, — нельзя ли повежливее! Выбирай выражения!

— Ну ладно, — смутилась Лена, — а где библиотекарша?

— Уехала в Москву. Будет после Нового года!

— Тогда передай ей, что лучше бы ей сюда вообще не возвращаться! — Лена злорадно усмехнулась.

— При случае непременно передам, — хмуро сказала Фаня.

— Ты это… К глазу холодное приложи. Лед или пятак! — посоветовала Лена и ушла.

Фаня взглянула в зеркало — ну и дела! Завтра глаз засияет таким фонарем, что ни один пятак не поможет. Нечего сказать, Бронина квартира — хорошее место для излечения от депрессии!

Она легла в кровать и стала ворочаться, надеясь заснуть. Кошки опять облепили ее с обеих сторон.

Вскоре в дверь постучали.

«Да какого черта на этот раз? — возмутилась Фаня. — Сумасшедший дом!»

Она вдруг почувствовала такую злость, что рывком распахнула дверь.

На пороге возник рыжий мужик в майке и семейных трусах.

— Вам что? — крикнула Фаня.