Затем схватила со стола графин с водой, набрала в рот воды и брызнула женщине в лицо, чтобы привести в чувство.

Последующее стало для Розы настоящим кошмаром. Во рту у нее защипало, глаза полезли из орбит, а на лице Софьи Львовны вдруг стала появляться жуткая эрозия. Кожа как бы разъедалась фестончатыми язвами и сворачивалась, словно обуглившаяся бумага. От обуявшего ее страха все поплыло перед глазами Розалинды.

«Я ее убила! – промелькнуло у нее в голове. – Наверное, в графине была кислота. Но кто ее туда налил?»

И она закричала жутким голосом:

– Помогите! Кто-нибудь! Скорее!

– Да тише ты, Роза, приди в себя, со мной все хорошо! – Старушка ухватилась за ее белый халат цепкими ручонками.

Розалинде неожиданно почудились знакомые нотки в ее голосе, и только это не дало ей окончательно потерять сознание. Странно было слышать, что у старушки все хорошо, когда у человека прямо на глазах буквально слезала с лица кожа.

– Глаза только немного щиплет, – вздохнула Софья Львовна.

– У вас с кожей что-то, – с трудом произнесла Розалинда.

– Ничего страшного, это же грим, – отмахнулась старушка. – А тут у тебя мило. То трусами мне слезы утираешь, то водкой в лицо брызгаешь.

– Водкой? В графине была водка? – дошло до сжавшегося от страха сознания Розы.

– А ты думала, что? В рот взяла и не поняла? Водка, конечно!

– Я уж решила, что кислота… – пробормотала Розалинда.

– Скажешь тоже, кислота… Жаль только, весь грим потек.

– Грим… – эхом повторила Розалинда. И тут уже настала ее очередь удивляться: – Ольга Игоревна, вы?! Что за маскарад? Господи… Ну точно, вы! Но к чему все это? – понемногу приходила в себя Розалинда.

– Ты узнала меня сразу? – рассмеялась Ольга Игоревна.

– Конечно нет. Пришла какая-то болтливая, вредная старуха… Я подумала, что мне страшно не повезло, начало приема – и такой тяжелый случай. Подобные бабки, пока не расскажут про всю свою жизнь, про первые и все последующие шаги своих детей, не успокоятся. У вас получилось потрясающе! Вы были совсем другая! Но зачем вы меня разыграли? – спросила Розалинда.

– Просто подумала: ты же когда-нибудь спросишь, кем я работаю и чем занималась.

Роза протерла лоб какой-то тряпкой, стараясь не думать, что это могут быть опять чьи-нибудь трусы.

– Вы работаете старухой?! Для чего? Чтобы вот так пугать людей до обморока или доводить до белого каления? У вас, наверное, контракт с фирмой «Разыграй меня до смерти».

– Ну и дурочка же ты, все-таки… – задумчиво посмотрела на дочь Ольга Игоревна. – Вообще-то я всю жизнь проработала в театре. Некоторое время назад была вынуждена уехать в Америку, где была очень плотно занята на Бродвее…

– Так вы – актриса?! – изумилась Роза.

Они рассмеялись.

– Эх, ты, Роза, Роза… «Вы работаете старухой?» – передразнила Ольга Игоревна, да так четко сымитировав интонацию Розалинды, что та не сдержалась и улыбнулась.

– И вы оказались востребованы?

– Конечно. Начинала с русского театра, а по мере того, как выучила два языка да позанималась с педагогом, чтобы говорить без акцента, меня стали приглашать и в другие театры. Но, естественно, больше клевали на национальный колорит. Один раз меня так в афише объявили, до сих пор помню: «В главной роли известнейшая русская актриса, знавшая Станиславского лично. Ольга, дочь самого князя Игоря!» Я так веселилась тогда, чуть с ума не сошла от смеха.

Женщины за милой беседой привели себя в порядок, вытерли лица, поправили одежду. Но на белом халате Розалинды остались пятна, а лицо Ольги требовало более тщательного отмывания и очищения кожи от грима.

Розалинда вернулась на свое место и отдышалась. В кабинет постучали. Из-за створки раздался вопрос:

– Можно?

– Подождите, пожалуйста! – ответила Роза и многозначительно посмотрела на Ольгу Игоревну.

– Да, работа врача – серьезное дело, не до сантиментов, – кивнула мать. И, прищурив глаза, поинтересовалась: – А все-таки здорово я тебя провела?

– Великолепно! Только зачем? Ну, спросила бы я, и ты бы ответила…

– Нет, было бы совсем не то, – положила ногу на ногу Ольга Игоревна. – Да, сказала бы, что актриса. И что? Я и так выгляжу перед тобой не в лучшем свете – бросила ребенка, да еще и профессия такая… легкомысленная. Я хотела, чтобы ты поняла: это мое призвание. И еще, что я очень хорошая актриса. Кроме того, я добилась, что ты стала говорить мне «ты».

Роза задумалась:

– Да, действительно…

– Вот! – стукнула кулаком по столу Ольга Игоревна.

Дверь в кабинет снова открылась.

– Уже можно? У меня талончик на девять пятнадцать.

– Да подождите немного! – воскликнула мать, и дверь захлопнулась. – Ну не дадут спокойно поговорить…

– Ольга Игоревна, но у меня ведь правда работа, – напомнила, смахнув слезу, выступившую от смеха, Розалинда.

– Слушай, а я ведь в самом деле соскучилась по тебе. Видимо, на генетическом уровне… Только и хочу, что сидеть с тобой, разговаривать и больше ничего не делать, – засмотрелась на нее Ольга Игоревна.

Розалинда смутилась.

– Сейчас не получится… Только вечером.

Дверь, словно в подтверждение ее слов, вновь приоткрылась, и пожилой мужчина просунул в щель голову.

– Простите, но тут уже очередь. Вы же здесь не одна, мадам! Мы процедуры не успеем принять!

Из коридора послышались гневные возгласы:

– Да, безобразие! Знакомая, наверное, вот так долго и сидит в кабинете. А люди больные нервничают. Надо жаловаться, позовите заведующую!

– Ну вот видишь, началось, – вздохнула Розалинда.

– А кто у нас заведующая? – спросила Ольга Игоревна.

– Фурия.

– Ее так зовут? – уточнила мать.

– Ее зовут Анастасия Леонидовна, и она очень неприятная женщина, – пояснила Розалинда.

– Почему же ее назначили на эту должность?

– Она спит с главным врачом.

– Опа! В России ничего не изменилось, – явно обрадовалась Ольга Игоревна.

– А у тебя там, в Америке, на Бродвее или в Голливуде, как будто не так… – хмыкнула Роза.

– Американцы – люди скрытные. Русские люди с широкой душой подходят к этому делу.

– Так ведь и душа… – отметила Розалинда.

– Широкая, – подхватила Ольга Игоревна. – Да, я помню. И еще – загадочная она, душа русская. Ну ладно. Сейчас будет еще один спектакль. Назовем его… «Обожженные нарзаном» или «Утопленные в нарзане», как-нибудь так, – вздохнула Ольга Игоревна, на минуту закрывая глаза. Видимо, входя в образ.

– Звучит не очень, если честно, – усмехнулась Роза.

– Что ты! Наоборот – жесть! Триллер на сцене в одном действии. Современная интерпретация специально для Анастасии Леонидовны!