Не знаю, правильно ли назвать то, что я увидел, «призраком». Но, во всяком случае, оно не было живым существом и нашему миру явно не принадлежало; я это с первого взгляда понял.

Я проснулся сразу, словно по какому-то сигналу, и увидел ее – эту девушку. Посреди ночи в комнате было на удивление ярко – через окно ее заливала светом луна. Шторы почему-то были широко раздвинуты, хотя обычно перед тем как лечь я их задергивал. Четкий силуэт девушки омывали потоки белого, как сахарная кость, лунного сияния.

Лет девушке было примерно сколько мне – пятнадцать или шестнадцать. Скорее все-таки пятнадцать. Да, пятнадцать. Ведь это совсем не то, что шестнадцать. Разница большая. Невысокая, хрупкая, но фигура что надо, и на кисейную барышню она не походила. Прямые волосы закрывали сзади шею, не доходя до плеч, на лоб падала челка. На ней было расширяющееся книзу бледно-голубое платье. Не длинное и не короткое. И босиком – ни чулок, ни туфель. Пуговицы на манжетах аккуратно застегнуты.

Уткнув подбородок в руки, она сидела за столом и смотрела куда-то в стенку. Наверное, думала о чем- то. На тяжелые раздумья было не похоже. Казалось, она витает в приятных воспоминаниях о не столь далеком прошлом. Время от времени на ее губах проступала едва заметная улыбка. Однако при свете луны я не мог разобрать со своего места, что написано у нее на лице. Я притворился, что сплю. Что бы она здесь ни делала, мешать ей не хотелось. Я затаил дыхание.

Я понял, что эта девушка – призрак. Во-первых, она была чересчур красива. Я имею в виду не только лицо. Весь ее облик был слишком отточен и безупречен. В реальной жизни такого не бывает. Она будто перенеслась в эту комнату из чьего-то сна. И эта чистая, без малейшей примеси красота будила во мне печаль. Такую естественную, но в то же время – какую-то чужую в этом месте.

Укутавшись в одеяло, я старался не дышать. А девушка сидела все в той же позе, лишь изредка чуть шевеля головой. Больше ничто в комнате не двигалось. Большой куст кизила под окном безмолвно купался в лунном свете. Ветер стих. До уха не доносилось ни единого звука. Такое ощущение, что я умер, сам того не заметив. Умер и теперь вместе с этой девушкой тону в глубоком озере в кратере вулкана.

Неожиданно девушка резко выпрямилась и положила руки на колени. Две белые коленки, что выглядывали из-под платья. Она вдруг отвела взгляд от стены, словно ей в голову пришла какая-то мысль, повернулась и посмотрела в мою сторону. Поднесла руку ко лбу, коснулась челки. Тонкие девичьи пальцы замерли на несколько секунд – как будто она старалась что-то вспомнить. Девушка смотрела на меня. Сердце глухо заколотилось в груди. Но, как ни странно, я не чувствовал на себе чужого взгляда. Быть может, девушка смотрела не на меня, а на кого-то или что-то за моей спиной…

На дне вулканического озера, куда мы погружались, было тихо. Вулкан спал уже много лет. В озере, как мягкая грязь, копилось одиночество. Слабый свет, проникавший сквозь толщу воды, расползался вокруг белесыми пятнами, словно обрывки воспоминаний о давно минувших днях. На дне признаков жизни я не заметил. Сколько времени она смотрела на меня… или на то место, которое я занимал? Время потеряло установленный ход. Здесь оно может растягиваться или останавливаться, откликаясь на порывы души. Наконец девушка неожиданно поднялась со стула, неслышно направилась к двери и, не открывая ее, беззвучно исчезла.

Она ушла, а я, замерев, по-прежнему лежал под одеялом. Чуть приоткрыл глаза и не шевелился. Может быть, она вернется, думал я. Пусть она вернется. Я так хочу. Но время шло, а девушки все не было. Подняв голову, я взглянул на светящиеся стрелки будильника у изголовья. Три двадцать пять. Я слез с кровати, коснулся рукой стула, на котором она сидела, и не почувствовал тепла. Внимательно осмотрел стул. Может, хоть волосок ее остался? Ничего. Я сел на стул, потер щеку и глубоко вздохнул.

Заснуть после этого не удалось. В комнате было темно, я забрался под одеяло, но сон все не шел. Из головы не выходила эта загадочная девушка, которая так меня заворожила. Я чувствовал, как нечто, ни на что не похожее и страшно сильное, зарождается в моей душе, пускает в ней корни, уверенно разрастается. Запертое в грудной клетке горячее сердце сжималось и расширялось независимо от моей воли. Сжималось и расширялось.

Я включил лампу, встал с постели и стал дожидаться утра. Читать не мог, музыку слушать – тоже. Вообще ничего не мог. Лишь когда стало светать, удалось ненадолго заснуть. А когда открыл глаза, подушка была холодной и мокрой. Похоже, во сне я плакал. Из-за чего? Непонятно.