эффектам обещает жизнь куда более интересную, чем пресная обыденность, к которой готовил ее отец. Сейчас же ошеломленный вид Бентона вызвал у нее одну лишь досаду.

Наконец Джонни заговорил.

— Я виделся с твоим братом, когда заезжал в Блейдон-Парк, пытаясь тебя разыскать. Лорд Эйвсон сказал мне, что ты умерла во Франции. Услышав это, я решил, что моя жизнь кончена. Десять лет я мечтал вернуть тебя, искупить свою вину, но когда, наконец, отважился вернуться на родину, оказалось, что я опоздал. — Бентон шумно перевел дыхание и добавил с изумлением, заставившим Антонию вздрогнуть от отвращения: — И вдруг я встречаю тебя, бредущую в рассветных лучах подобно самой розоперстой Эос.

Похоже, любовь Джонни к древнегреческой мифологии не иссякла. Антония мучительно пыталась подобрать слова, чтобы успокоить бывшего любовника и убедить его сохранить ее тайну. Если Бентон оповестит весь свет о том, что леди Антония Хиллиард не умерла невинной девушкой по ту сторону Ла- Манша, а живет в Лондоне, разразится скандал. И пострадают не только Демаресты, но и ее брат Генри.

Джонни нахмурился.

— Скажи же хоть что-нибудь, Антония. Осыпь меня проклятиями, только не молчи.

Антония с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и отступила от Николаса, стоявшего рядом в зловещем молчании.

— Я не стану проклинать тебя, — устало проговорила она.

Антонии не следовало этого говорить. Джонни заметно приободрился.

— Так ты простила меня? Великая страсть толкнула меня на великий грех. Но если ты простила меня, возможно, не отвергнешь мое предложение.

— Предложение? — растерянно переспросила Антония, мечтая оказаться подальше от этого места.

— Да. — К ужасу Антонии, Джонни опустился на колени. — Моя жена скончалась. Я свободен и хочу исполнить свой долг. Я должен был просить тебя об этом десять лет назад.

Он замолчал, но охваченная ужасом Антония не решилась заговорить. Джонни продолжил тихим решительным голосом:

— Антония Хиллиард, моя прекрасная возлюбленная, ты станешь моей женой?

Николас презрительно фыркнул.

— Встаньте, чертов болван. Вы выставляете себя на посмешище.

Казалось, Джонни очнулся от грез. Он смущенно заморгал, перевел взгляд с Антонии на ее спутника.

— Рейнло?

На лицо Бентона набежала тень, и Антония поняла, что, потрясенный неожиданной встречей с ней, Джонни не заметил ее провожатого.

— Да, — процедил Николас.

Шагнув вперед, он грубо схватил Бентона и так яростно рванул вверх, что тот пошатнулся.

— Перестаньте, вы делаете ему больно! — невольно воскликнула Антония, в то время как больше всего ей хотелось кинуть своего бывшего любовника.

Да и настоящего тоже.

— Неужели вы принимаете всерьез это ничтожество?

Николас встряхнул Джонни, словно терьер крысу.

Если бы Антонии требовалось убедиться, что между двумя ее мужчинами нет никакого сходства, ей достаточно было взглянуть на них в эту минуту. Джонни беспомощно обвис в руках Николаса. Рядом с ним Рейнло казался огромным и властным.

Прежде Антонии нравилось, когда Николас выступал в роли ее защитника. Какая-то часть ее существа восхищалась его грубой силой, но на этот раз ее охватил гнев. Выходка Николаса, продиктованная глупым мужским тщеславием, принесла ее в ярость.

— Отпустите его, — резко потребовала Антония.

Джонни выглядел так, будто потерял соверен, а нашел шестипенсовик. Он был бледен и дрожал. И все же Антония могла не признать, что, даже униженный, он казался красавцем.

— Антония, что связывает тебя с этим человеком? Ты ведь… ты ведь не стала торговать собой? Правда?

Антония яростно стиснула зубы.

— Ты потерял право задавать мне подобные вопросы после того, как похитил меня из отцовского дома, поклявшись в вечной верности, но забыв упомянуть, что у тебя уже есть жена и ребенок.

— Ребенка не было, это оказалось ложью, — поспешно возразил Джонни. — Та женщина обманом вынудила меня жениться.

— Что ж, она получила достойную награду за свои старания, — отозвалась Антония, нисколько не смягчившись. — Рейнло, я же сказала вам отпустить его.

— Я бы с радостью размозжил ему голову о ближайшее дерево, — угрюмо проворчал Николас.

— Возможно, вам это и доставило бы удовольствие, но вы этого не сделаете, — резко возразила Антония.

Ей впору было испугаться Николаса, но, как ни странно, она не испытывала страха. Рейнло так и кипел гневом, однако Антония знала его достаточно хорошо и потому не сомневалась: здравомыслие одержит верх. Николас вел жизнь, полную удовольствий, и все же в нем не было ни легкомыслия, ни самовлюбленности, свойственных Джонни. Маркиз Рейнло в отличие от своего жалкого соперника всегда слишком строго судил себя.

Наступила напряженная тишина. Затем Николас пренебрежительным жестом отшвырнул от себя Бентона.

— Боже милостивый, да что на вас нашло?

Джонни неуклюже споткнулся, что, несомненно, больно ранило его самолюбие. Пыхтя от досады, он сердито уставился на Николаса, но предпочел благоразумно отступить на безопасное расстояние.

Теперь Антония ясно видела то, чего не замечала десять лет назад. Даже будучи неопытной девочкой, она должна была разглядеть в нем человека слабого и безвольного, мечтающего лишь об одном: всегда оставаться в центре внимания и вызывать всеобщее восхищение.

Пожалуй, Антония давным-давно угадала в нем слабость. Просто не поняла, как эта черта отразилась на характере мужчины, который, как она себя убедила, был ее великой любовью.

Обиженно надувшись, Джонни пригладил измятую одежду:

— Антония, я знаю, ты все еще любишь меня…

Антония изумленно рассмеялась.

— Разумеется, я больше тебя не люблю.

Подступив ближе, Джонни схватил Антонию за плечи.

— В тебе говорит гордость. Или, быть может, женская скромность. Могу себе представить, что тебе пришлось пережить за последние годы. Но все испытания, выпавшие на твою долю, моя вина, и я никогда, ни единым словом не обмолвлюсь о том, через что тебе довелось пройти.

Одним яростным движением Николас стряхнул руки Бентона с плеч Антонии.

— Прикоснешься к ней снова, и я тебя убью, что бы она ни говорила.

Голос его дрожал от гнева. Антония бросила на Рейнло колючий взгляд. Маркиз смотрел на нее не отрываясь, без тени раскаяния. В душе она была благодарна ему за защиту. Меньше всего на свете ей хотелось бы встретиться с Джонни наедине.

Бентон поспешно отступил. Пусть ему недоставало отваги, но хватало благоразумия.

— Я увезу тебя в Девоншир. Мы будем вместе, как и хотели всегда.

Антонию не оставляло ощущение нереальности происходящего, она с трудом стряхнула с себя оцепенение.