г. Заозерск. Гостиница «Центральная»

Она никогда не закрывала глаза во время секса — только жмурилась, как кошка, мурлыкала от удовольствия и время от времени дула себе на лицо, выпятив полноватую нижнюю губу. И бесстыдно смотрела на партнера.

А в этот раз она вдруг рассмеялась. Коротко, будто всхлипнула.

— В чем дело? — спросил Грант.

Он остановился, навис над ней, тяжело дыша. Со двора гостиницы долетел кашляющий звук автомобильного двигателя и мужские голоса — там двое постояльцев все утро пытаются завести свой старенький «москвич».

— Потом скажу, — проговорила Анна. — Давай…

— Что-то не так?

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Потом.

«Потом» наступило не сразу. Они долго не отпускали друг друга, мяли, рвали и мучили, а когда сил больше не осталось, долго лежали в сонном оцепенении. Когда пришли в себя, по очереди мылись в обшарпанной душевой с облупленным полом, на всякий случай подстилая под ноги гостиничное полотенце. Завтракали купленной в главном гастрономе Заозерска вареной колбасой с черствым хлебом и вялыми сморщенными яблоками. Курили, стряхивая пепел в гостиничную пепельницу в виде голой африканской женщины, держащей на коленях блюдо. И радовались, что пусть это самая задрипанная гостиница в мире (других в Заозерске просто нет), где в санузле бегают мокрицы, а белье серое и ветхое, зато это не палатка на вывале, не тайга с ее энцефалитными клещами, и главное — здесь нет фанатичного председателя комитета по изучению «Заозерского феномена» Арчибальда Гульвига. Светило метеоритологии сейчас, видно, рвет и мечет, узнав, что неизвестный ученому миру, но тем не менее включенный в международную экспедицию Сэмюэль Першинг со своей помощницей Мардж Коул плюнули на уникальный метеорит и самовольно устроили себе небольшой отпуск — «Заозерские каникулы».

— Так почему ты смеялась? — спросил наконец Грант.

Анна воткнула сигарету в огрызок яблока, лежавший между африканскими ляжками.

— У тебя лицо было такое… Как на совещании у Фоука.

— В смысле? — не понял он.

Она улыбнулась, тонкая, изящная молодая женщина, с мило просвечивающими через рубашку маленькими грудями. Один из самых хладнокровных агентов в Фирме. Исполнившая, между прочим, две ликвидации. Лично.

— В смысле, что ты даже в постели продолжаешь думать об операции, — сказала она без толики какой-то задней мысли, или упрека. — О технической защите периметра, об организации охраны. О вертолетах. О Мигунове.

— Ты полагаешь, я думал именно об этом? — спросил он, нахмурившись.

— Даже не сомневаюсь.

Грант ничего не сказал. Он-то думал, что во время секса думал о сексе. Но, в общем-то, Анна была права; он думал об операции день и ночь. В постели, в машине, в уборной, во время бритья, во время завтрака, обеда и ужина. Даже во сне он видел Мигунова, уносящегося в небо на грузовом тросе вертолета экспедиции под аккомпанемент 20-го фортепианного концерта Моцарта… Все дело в том, что задача, которую он изначально считал пусть сложной, заковыристой, но вполне решаемой, пока что решаться никак не желала. Это был, конечно, не Дубай, не Лондон, не Рига и не Салоники. Даже не какой-нибудь «тюремный» остров в Тихом океане, где побережье забрано колючей сеткой, но зато всегда можно найти охочего до легких денег черномазого вертухая. Это Сибирь. Россия. Край зеков и лагерей. Воплощенное мировое зло, Сиблаг, укрытый снегами и мошкой. В городе сто тысяч жителей и законсервированный угольный карьер, безработица, социальная напряженность, даже приличной гостиницы нет…

И знаменитый лернеровский «ключ» ко всему этому хаосу никак не подбирался. Но Грант воспринимал временную неудачу как вызов судьбы, отступить он не мог. Хотя и плана наступления у него тоже не было.

— И что ты предлагаешь предпринять в этой связи? — особым тоном спросил он, приподняв голову Анны за подбородок и многозначительно вглядываясь ей в глаза. — У тебя есть какая-нибудь гениальная идея?

— Пойти и напиться, — промурлыкала она. — Завтра проваляться в постели до полудня. Лучше — до вечера. А на следующий день вернуться на вывал. Вот и все. За это время ты или что-нибудь придумаешь, или поймешь, что дело безнадежное. В последнем случае мы даже можем никуда не возвращаться, а сразу возьмем билеты до Иркутска и улетим через Москву в Вашингтон. Что тоже неплохо, согласись…

— Неплохо, — задумчиво повторил Грант, но без особой убежденности. У него еще не было безнадежных дел. Он надеялся, что и не будет.

В Заозерске два ресторана — «Рябинушка» и «Эдем». В первом окна были забраны изнутри испачканной краской и штукатурным раствором пленкой, а на дверях висело пожелтевшее от времени объявление: «Ресторан по техническим причинам закрыт». Зато «Эдем» работал и, согласно своему названию, предлагал посетителям всевозможные соблазны от пива «Жигулевского» до фирменного обеденного комплекса «Сибирский папа». В зале почти не было посетителей, но Грант и Анна не стали садиться за столик и сразу направились к барной стойке.

— Две «Текилы санрайз», — попросил Грант.

Бармен в лиловой сорочке с любопытством взглянул на него.

— Текилы… Что?

— Санрайз, — повторил Грант, — «Текильный рассвет» в переводе.

— Впервые слышу, — признался бармен. — Это коктейль, наверное?

Грант взглянул на Анну. Девушка подняла брови и улыбнулась: чего в жизни не бывает!

— На самом деле у нас достаточно неплохой выбор коктейлей, — с достоинством объявил бармен, как-то по-своему истолковав их обмен взглядами. — «Кровавая Мэри», «Маргарита», «Снегурочка», «Эротика». А после того, как упал метеорит, мы придумали «Заозерский феномен»…

— А это еще что такое? — удивился Грант.

— Вот видите, вы даже не знали!.. Кедровая водка, шампанское и крепкий горячий чай с лимоном. Вся Сибирь сейчас пьет «Заозерский феномен»! Вы не местный, наверное? Хотите попробовать?

— Нет, спасибо. А с текилой есть что-нибудь?

— У нас не пьют текилу, гражданин, — бармен почему-то перешел на официальный тон. — Если хотите текилу, поезжайте в областной центр, в Иркутск. Или в Москву…

— А может, сразу в Мехико махнуть? — спросил Грант.

— Про Мехико не знаю, — осторожно ответил бармен, решив, видно, что это тоже какой-нибудь областной центр. — Но в Иркутске точно пьют все подряд. Олигархи, понимаете, денег куры не клюют…

— Наверное, полное моральное разложение? — предположил Грант.

— Полное, — подтвердил бармен.

— Я хочу попробовать вашу «Эротику», — сказала Анна, одарив бармена очаровательной улыбкой.

— Вам красненькую или синенькую? — буркнул тот.

Анна подумала и выбрала синенькую.