поднять глаза, дядюшка отвел от нее взгляд и сразу же продолжал рассказ о визите мистера Крофорда.

Мистер Крофорд явился затем, чтоб объявить о своей любви к Фанни, предложить ей руку и сердце и просить согласия ее дяди, который, судя по всему, заменяет ей родителей; и говорил он весьма хорошо, откровенно, свободно, как приличествует случаю, а посему сэр Томас, чувствуя, что и собственные его ответы и замечания наилучшим образом содействовали происходящему, с превеликим удовольствием передавал подробности беседы и, не подозревая, что творится в душе племянницы, воображал, будто подробности эти ей еще много приятней, нежели ему самому. Итак, он говорил уже несколько минут, а Фанни все не решалась его прервать. Она едва ли даже ощущала желание прервать его речь. Слишком она растерялась. Она чуть отворотилась и, устремив взгляд за окно, в полном смятении и тревоге слушала дядюшку. На миг он замолчал, но Фанни едва ли еще осознала это, когда, встав со стула, он сказал:

– А теперь, Фанни, исполнив одну часть своей миссии и показав тебе, что все покоится на чрезвычайно солидной и приятной основе, я могу исполнить оставшуюся часть: прошу покорно, спустись со мною вниз, и, хоть я не считаю себя неподходящим спутником, там мне придется уступить место другому, кого тебе стоит послушать и того более. Как ты, вероятно, догадываешься, мистер Крофорд еще у нас. Он у меня в комнате и надеется увидеть там тебя.

К удивленью сэра Томаса, услыхав это, Фанни переменилась в лице, вздрогнула, слабо ахнула; но еще более он удивился, когда она вскричала:

– О нет, сэр Томас, я не могу, право, я не могу к нему пойти. Мистер Крофорд должен знать… да, он должен знать… я вчера довольно ему сказала, чтоб убедить его… он вчера говорил со мной об этом, и я, не скрывая, сказала ему, что мне это ужасно неприятно и не в моих силах ответить ему тем же.

– Я что-то не пойму тебя, – сказал сэр Томас, вновь садясь. – Не в твоих силах ответить ему тем же! Что это значит? Я знаю, он вчера с тобою говорил и, как я понимаю, получил именно столько оснований действовать дальше, сколько могла позволить себе дать молодая разумная особа. Потому, что я заключил из его слов, я был весьма доволен твоим вчерашним поведением, оно говорит о скромности, которая достойна самой высокой похвалы. Но теперь, когда он сделал следующий шаг таким подобающим образом, так благородно, что же тебя смущает теперь?

– Вы ошибаетесь, сэр! – воскликнула Фанни, в эту отчаянную минуту даже вынужденная сказать дядюшке, что он не прав. – Вы глубоко ошибаетесь. Как мог мистер Крофорд сказать такое? Я вчера не давала ему никаких оснований. Напротив, я ему сказала… не могу вспомнить точные слова… но безусловно я ему сказала, что не хочу его слушать, что мне это до крайности неприятно во всех отношениях и я прошу его никогда более так со мною не говорить… Это я ему уж точно сказала, и не только это, а сказала бы и того более… будь я вполне уверена, что он говорит серьезно, но мне не хотелось… я никак не могла приписывать ему намерения, которых у него, возможно, и не было. Я думала, у него это все пустое.

Долее она не в силах была говорить, у ней перехватило дыхание.

– Верно ли я тебя понял, что ты отказываешь мистеру Крофорду? – после недолгого молчания спросил сэр Томас.

– Да, сэр.

– Отказываешь ему?

– Да, сэр.

– Отказываешь мистеру Крофорду! На каком основании? Что тому причиною?

– Он… он недостаточно мне по душе, чтоб я могла выйти за него замуж.

– Весьма странно! – сказал сэр Томас тоном спокойного неудовольствия. – Чего-то я не могу тут постичь. Есть молодой человек, который желает ухаживать за тобою, и решительно все говорит в его пользу, не только его положение, состояние и характер, но и на редкость приятный нрав, манера обращения и разговор, любезные всем и каждому. И ты знаешь его не первый день, вы знакомы уже несколько времени. К тому же его сестра – твоя ближайшая подруга, и, не будь ничего другого, говорящего в его пользу, я полагаю, тебе должно бы быть довольно уже и того, что он сделал для твоего брата. Еще неизвестно, когда бы это удалось благодаря моему влиянию. А он уже все сделал.

– Да, – едва слышно сказала Фанни, опустив глаза, ее вновь охватил стыд, ибо после того, как дядюшка в таком свете изобразил Крофорда, ей и вправду было стыдно, что ей он не по душе.

– По поведению мистера Крофорда ты должна была понимать, – вскоре продолжал сэр Томас, – уже несколько времени должна была понимать, что он тебя отличает. Его предложение не могло быть для тебя неожиданным. Ты должна была заметить его благосклонность, и, хотя ты всегда вела себя как полагается (мне не в чем тут тебя упрекнуть), я не замечал, чтоб он был тебе неприятен. Я склонен думать, Фанни, что ты не отдаешь себе отчет в своих чувствах.

– Нет, нет, сэр! Конечно же, отдаю. Его благосклонность всегда… всегда была мне не по душе.

Сэр Томас посмотрел на нее с еще большим удивленьем.

– Это выше моего понимания, – сказал он. – Это требует объяснений. Ты еще так молода и почти никого не встречала, едва ли возможно, чтоб твое сердце…

Он замолчал и пристально на нее посмотрел. Он увидел, что губы ее сложились для слова «нет», но голос изменил ей, и она вся залилась румянцем. Однако в девице столь скромной румянец никак не противоречил невинности; и, предпочтя удовольствоваться этим, сэр Томас поспешно прибавил:

– Нет, нет, я знаю, о том и речи нет, это невозможно. Что ж, больше тут сказать нечего.

И несколько минут он и вправду молчал. Глубоко задумался. Племянница тоже глубоко задумалась, пыталась обрести твердость и подготовиться к дальнейшим расспросам. Она скорей умерла бы, чем вымолвила признание, и надеялась, поразмыслив, обрести опору, чтоб не выдать правду.

– Независимо от увлечения мистера Крофорда, которое, мне кажется, оправдано его выбором, – опять, притом вполне невозмутимо, заговорил сэр Томас, – само по себе его желание рано вступить в брак, на мой взгляд, весьма похвально. Я сторонник ранних браков, когда это позволяют средства, и советовал бы каждому молодому человеку с достаточным доходом, достигшему двадцати четырех лет, жениться как можно скорее. Я совершенно в том уверен, и оттого мне горько думать, что мой старший сын, твой кузен мистер Бертрам, не склонен рано жениться. Во всяком случае, сколько я могу судить, брак отнюдь не занимает место ни в его планах, ни в мыслях. Я желал бы, чтоб он был более склонен осесть. – При этих словах он бросил взгляд на Фанни. – Эдмунд, я думаю, по своей натуре и привычкам более брата склонен жениться рано. Вот он, как мне кажется с недавних пор, уже увидел девицу, которую мог бы полюбить, тогда как о

Вы читаете Мэнсфилд-парк
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату