После испытаний на корабль прибыли рабочие Франко-Русского завода, и достройку продолжили. Работа кипела на всех палубах. Чуть позже 'Наварин' поставили в большой Константиновский док и начали окраску днища.
В доке по соседству с громадой его корпуса стояли кажущиеся такими маленькими даже со своими рангоутами броненосец береговой обороны 'Адмирал Лазарев' и оставшийся в России на зиму корвет 'Минеаполис'- корабль дружественной страны – из далеких Северо-Американских Соединенных штатов. В доке на мостике перед легкой сигнальной мачтой установили штурманскую рубку (ее металлический каркас обшили однодюймовыми стальными листами).
Зимой с 1895 на 1896 гг. на корабле установили броню боевой рубки (сам каркас рубки собрали лишь в ноябре уже во время испытаний), выстрелы и такелаж для противоторпедных сетей, площадки под прожекторы и броневые плиты на каркасы башен. Новшеством на флоте стала установленная на броненосце система управления артиллерией при помощи боевых указателей, спроектированных лейтенантом Степановым. В феврале с корабля сняли четыре 37-мм орудия Готчкисса, а с палубных тумб два десантных орудия Барановского, заменив их шестью 47-мм одноствольными.
Перед началом кампании Металлический завод сдал 'в казну' артиллерию, а Кронштадтский порт установил снятые па зиму шесты и полотнища противоторпедных сетей. Одновременно на корабль поставили появившийся на флоте указатель положения руля системы лейтенанта Колбасьева, две электрические лебедки и электрические фонари для сигнализации системы подполковника Табулевича.
Новый броненосец, несомненно, являлся сильнейшим кораблем Российского императорского флота. Но следует учитывать, что от начала проектирования до его вступления в строй прошло семь лет. За это время 'Наварин' и его прототип броненосец 'Нил' (находившийся в составе английского флота также семь лет) стали устаревшими типами.
В Англии к тому времени в состав флота вошли восемь новейших кораблей типа 'Роял Соверен', а со стапелей уже начали сходить первые из девяти подобных им броненосцев типа 'Маджестик'. Кроме того, на британских верфях приступили к постройке другой серии из шести кораблей типа Канопус. В Германии также приступили к строительсгву повой серии из пяти линейных кораблей, головным из которых стал 'Кайзер Фридрих III'.
Все новые броненосцы имели более высокие борта и большее число орудий среднего калибра, что давало им несравнимое преимущество в артиллерийском поединке.
Начав строительство 'Наварина' на Балтике и близкого ему по типу 'Три Святителя' па Черном море, в России так- же отошли от концепции низкобортных башенных броненосцев. В 1895 г., когда 'Наварин' вступал в строй, на воду уже сошли 'Сисой Великий', 'Петропавловск' и 'Полтава'- представители другого типа высокобортных кораблем с новыми более мощными 305-м м 40-калиберными орудиями, установленными в башнях, с центром тяжести, проходящим через ось се вращения.
4. Эхо средиземноморской трагедии
Во время испытаний на эскадру пришло известие о гибели в Средиземном морс новейшего английского броненосца 'Виктория'. Этой трагедии общественность уделила много внимания, а в самой Англии разразился серьезный скандал, основным участником которого стал главный кораблестроитель флота Филипп Уайт. Несмотря ни на что, он считал проект 'Виктории' удачным и что всему виной стала нелепая случайность. Но командиры английских кораблей имели другое мнение. Его озвучил командир однотипного с 'Викторией' броненосца 'Сан Спарейль' кептен Вильсон.
Перепалка между двумя уважаемыми лицами не осталась без внимания и в России. По этому поводу 17 мая 1894 г. в МТК состоялось специальное совещание. Его итогом стало то, что отныне считалось нежелательным наличие продольной водонепроницаемой переборки, разделявшей по диаметральной плоскости машины и котлы. По мнению МТК, она и создавала опасный крен при быстром затоплении отсеков одного борта.
Казалось, что все прониклись важностью проблемы, по все же, как потом станет ясно, дальше разговоров, как всегда, дело не шло. И лишь одни неугомонный С О. Макаров, забыв о своем высоком положении,пройдя все отсеки, исследовал водоотливную систему 'Наварина' и подал главному командиру Кронштадтского порта адмиралу Н.И. Казнакову 'несвоевременный и неудобный' рапорт.
Ознакомившись при испытаниях с непотопляемостыо нового броненосца, он пришел к весьма неутешительному выводу. Оказалось, что все водонепроницаемые переборки доходили только до жилой палубы, а она находилась на высоте всего 0,9 м от конструктивной ватерлинии. Традиционная для всех кораблей перегрузка делала эту высоту еще меньшей, и в случае заполнения только одного из отсеков эта палуба погружалась в воду, и для стихии уже не существовало преград.
Как пи странно, подобная безответственность существовала и в других флотах, и обеспечению живучести мало уделялось внимания. В русском флоте за обеспечение непотопляемости никто ответственности не нес. 'Непотопляемость – не отдельная специальность. И если признается для флота иметь отдельных лиц, ведующпх компасами и уничтожающих девиацию их, то еще более необходимо имен, специальных лиц, инспектирующих все средства, которые обеспечивают корабли от непотопления, и ответственных в том, чтобы на кораблях не делали грубых промахов по этой части'. – писал С.О. Макаров в МТК после осмотра 'Наварина'. Мнение моряка – практика, бывшего к тому же и младшим флагманом Балтийского флота, учли так же, как- всегда учитывали все начинания, требующие какой-либо дополнительной работы.
Резолюция Н.И. Казнакова говорила с предельной ясностью, что 'надо надеяться, что хотя бы в этот раз это не будет гласом вопиющего в пустыне'. Вскоре об этом и о гибели 'Виктории' забыли.
10 мая 'Наварин' вступил в очередную (третью) кампанию. В тот же день на броненосце поднял свой флаг командующий отрядом кораблей в Средиземном море контр-адмирал П.П. Андреев.
12 мая корабль вышел на определение девиации. 'Наварину' по замыслу чинов Главного Морского штаба предстояло на долго покинуть родные берега.
