– До центра километров семь.

Ого! Получается, я в ловушке?

– А на чем добираться?

– На такси. Район называется La Bocca, запомните на всякий случай.

Я получила в пользование две комнаты. Экономичные апартаменты для большой семьи курортников. Интересно, а где живут остальные?

Пометавшись с полчаса по номеру, решила двинуть в центр. Ну глупо приехать в Канны и торчать в квартале Ля Бокка, с боку припека.

Через пятнадцать минут я стояла на набережной Круазетт. Полупустая улица, тишина, пальмы, ветер. Никакой киносказки. Вот это огромное здание и есть Дворец фестивалей?! Ощущение ускользающего праздника, который помнят эти шершавые мрачные стены, эти знаменитые отели, а я не вижу, никак не могу ухватить. А попробуйте это сделать, если нет даже красной дорожки – только широкая бетонная лестница с железными перилами!

Возле Дворца – яхты на привязи. Маленькие, большие, спеленутые парусами до весны. Самое прекрасное, что я здесь обнаружила.

Я понимала механизм каннского разочарования. Канны – это «Ночь нежна» Фицджеральда, совмещенная с картинкой на экране, в профессиональном монтаже. Когда камера парит над верхушками пальм и снимает через ажурные решетки балкона отеля Carlton скольжение яхт по лазурной поверхности, потом летит вниз, и ты наблюдаешь, как какой-нибудь Брэд Питт ведет под ручку Анжелину Джоли. Камера снова летит вверх, чтобы спанорамировать черно-белую толпу, где черное – это смокинги, а белое – атласное и кружевное haute couture. А потом тебе предъявляют ошалевшего от счастья Альмодовара или Тарантино с золотой веточкой в руке. И все – снято! В реальности, приехав в Канн в не сезон, ты, развращенная телевизионной картинкой, будешь искать на этом асфальте, на этих пластмассовых креслах, на бетонных ступеньках следы Анжелины. Следы своего ангела. Их там нет.

Не в силах уловить в воздухе дух знаменитого кинематографического праздника, я поймала, на раз, ощущение романтики и тоски. Но тоже ничего, сойдет.

Я сунулась в глубь города – надо найти чего-нибудь поесть. В нашей-то деревне пусто. Начинался дождь… Ура, я обнаружила супермаркет на первом этаже магазина Monoprix. Наметила торговую улицу. Надо будет ее прошерстить. И все-таки тоскливо, что я одна. Интересно, где все?

В отель я вернулась с двумя мешками французской гастрономии. Надела белый махровый халат, села на балкон. Фрукты, бутылка вина и сыр. Счастье. Мой номер был на нулевом этаже, и мимо шли люди в куртках и сапогах, заглядывая мне в рот. Да, а у нас лето! Солнце, спохватившись, что русские могут подумать, что в Каннах бывает холодно, решило наградить меня за верность идее тепла. На несколько минут стало даже жарко. А потом все, прощальные несколько лучиков в сеточке деревьев и быстрое падение в вечер. Пора собираться.

Так, где здесь фен? В прошлый раз я таскала его с собой, и зря – в том парижском отеле их было даже два. Фена не было. На этой чертовой вилле Ливии не было фена!

Через сорок минут мне надо стоять при полном гламуре в центре города Канны. Так, спокойно. Я осмотрела номер в поисках источника тепловой энергии. Плита. Ура! Электрическая. П…здец! В углу возле кровати батарея с регулятором уровня тепла. Идея! Единственный вариант из нулевого количества возможных.

Я подползла к батарее, втиснулась на корточках в пространство между кроватью и стеной, изогнула шею в диком цыплячьем выверте (курице сворачивают голову насильно, а я кладу ее добровольно) и припала к батарее. Увеличила мощность до максимума. Пошел жар. Волосы высохли за 15 минут. Затылок оставался мокрым. Жаль, что я не йог, а то бы высушила и затылок.

Великая изобретательность русского человека, которую не выветрить никаким глянцем. Если бы я родилась принцессой Монако, в жизни не догадалась бы так сделать. А я догадалась, потому что сушила башку над газовой плитой в детстве, когда ни у мамы, ни у меня не было фена. А если бы я родилась Ведерниковой, то сейчас бы сидела в отеле Carlton. Иди к черту, – послала я свой комплекс подальше. Не позволю ему испортить триумф русского Левши.

Вниз я спустилась в своем киношном платье. Сойдет за коктейльное. Другого все равно не было.

У ресепшн стояла Маруся, та самая, с которой мы ездили в Париж. Мы расцеловались.

– Представь, час назад приехали, и тащиться на презентацию… Я бы не поперлась, но сидеть здесь, в этом лесу? Жуткий отель, просто кошмарный. Представь, я не поехала с друзьями в Андорру, думала, Франция, Канны, а у них тут такая фигня… Сэкономили, понимаешь. Просто стыдно!

– Да, отель не очень. Даже фена в номере нет.

– А ты на ресепшн попроси, у них есть. Правда, за деньги. Я поэтому свой всегда вожу.

Все-таки зря я не родилась принцессой Монако, потому что тогда бы мне, дуре, пришло в голову позвонить портье.

– Слушай, а у вас там перемены, говорят, Ира ушла?

– Ушла. Уже давно.

– И кто вместо нее?

– Я.

– Ты? Ты главный редактор?! – Ее удивление было почти неприличным. – Странно, а почему ты тогда здесь? Они випов поселили в центре, на Круазетте, «Карлтон» или «Мартинез». А те, кого не поселили, они вообще на своих виллах живут. Тут же у половины Москвы дома, ну или квартиры хотя бы.

Понятно, что на холмах Франции давно слышен русский мат…

– Представь, если бы нашу сучку сюда засунули… Истерика была бы климактерическая! И ты разберись с ними, если ты главный редактор. Списки расселения пиар-агентство Party делало, Настьки Ведерниковой. Я им скандал уже закатила, чтобы в следующий раз уважали!