Лиина ассистентка должна срочно ехать в магазин, искать Красновой платье для церемонии. Островская несла боевые потери в живой силе по всем фронтам.

Бриллиантовое мероприятие я проигнорировала. Ведущей торжественной церемонии была Настя.

Вечером позвонила Ирка. Я обрушила на нее лавину:

– Ирка, ты?! Почему не звонила? Две недели тебе долблю на мобильный! Ты как?

– Да нормально. Отлично у меня все!

– Ты устроилась куда-то?

– Нет, и не буду. Я свое издание открываю.

– Здорово! А какое? Глянцевый журнал?

– Глянец – это несколько миллионов вложений. А я столько не украла. Это будет массовое, гламур для плебса. На имидж я уже заработала, теперь хочу на особняк.

– Ну и хорошо, – сказала я неуверенно. Я не была уверена, что мне нравятся формулировки.

– Я тоже так думаю.

Мы помолчали.

– Ну не стесняйся, задавай вопросы, – сказала Ирка.

Да, Полозова не случайно занимала место главного редактора – она умеет держать удар. Ведь наверняка больше вопросов было у нее.

– Ты почему ушла? Это из-за колье этого, да?

– А, рассказали уже? Краснова, что ли, красавица наша столичная? Если ты хочешь историю для народа, то давай я тебе сейчас расскажу. Про колье. Знаешь, это разговор на уровне Красновой, девушки из П… здодвиженска.

– Ир, я понимаю. Не хочешь – не будем касаться. Я понимаю, как у тебя болит.

– Что у меня болит?! Ты думаешь, я денег, что ли, с ними не поделила? Если бы! Меня просто сорвало. Можно было открутить, но я не стала. Я четыре года двигала журнал, собой кормила все эти идиотские проекты. Ты у Мишки разбаловалась, даже не понимаешь, что такое каждый день мимикрировать. Делать вид, что я знаю букв меньше, чем Волкова. Она же у меня научилась этим словам – культовый проект, стратегия, концепция. Я когда в журнал пришла, они из Интернета тексты качали и ставили. Даже не переписывали. И редакцию снимали – Островскую, Наташу Артюхову – макияж показывали на них, понимаешь, на этих рожах? Теперь Волкова считает, что она может любого журналиста заменить.

– Почему?

– Потому что эти люди считают, что, если у них бабло, ты дура, а если у тебя – то дуры они. Тот, кто на них работает, – дуры по определению, понимаешь? Сами-то они про себя все знают.

Я услышала, как Ирка затягивается. Что-то я не помнила, чтобы она курила.

– У них круче крема для ног вообще в журнале рекламы не было. Я ушла – сто сорок полос рекламы, ясно? Диор, Шанель, Клиник, Шисейдо стоят. А успеха не прощают, это надо было понимать мне.

Она замолчала. Я поспешила на помощь:

– Ир, не переживай, все образуется.

Она меня не слушала.

– Всем работала. Редактором, издателем, маркетингом, пиаром, директором по рекламе. И корректором, если надо, и статьи писала. Все свои контакты подтянула, Мишкиных друзей напрягала. Там же набрали дур, которые шмотками меряются. Лейнс, Василенко – они же идиотки! Ты спроси, у кого из них профессия есть.

Я услышала, как щелкнула зажигалка.

– Я не могла ни одного человека нормального взять – только тебя как-то удалось, не знаю даже, почему. Они же денег не хотят нормальных платить, берут кого подешевле. И последнее слово за Волковой, Аня должна решить – нравится ей девочка или нет.

Я сочувственно молчала, окуривая трубку сигаретным дымом, чтобы не заразиться ее ядовитым сарказмом. Мне же еще там работать.

– Какое количество бабского дерьма я съела, ты не представляешь! Любая девочка через месяц понимает, что здесь система личной преданности. И становится собачкой Волковой или Затуловской, начинает бегать жаловаться.

– Слушай, как же вы столько лет работали?

– Это давно зрело. Терпела, делала вид, что шмотки, SPA, Милан – это мой предел. Ездила с ними на шопинг. Я Волковой всегда говорила – покупай черное. Нет, она же ворона, хватает блестящее. Кавалли у нее – культовый дизайнер, ха! Я с ними в качестве толмача ездила. Они по-английски вообще не понимают, я им меню вслух читала.

Мне становилось не по себе. В последние недели розовый Барби-мир, казавшийся мне всегда, впрочем, притворно карамельным, рушился на глазах, обнаруживая гнилые провалы и целлюлитные залежи старых обид, противоречий, ненависти.

– А зачем ты тогда все это терпела, если такой кошмар?

И меня еще втянула – подумала я, но не сказала. Не надо добавлять Ирке проблем. И обманывать саму себя – решение сбежать из газеты я принимала сама.

– Знаешь, азарт был. Журнал хороший сделать. Аня меня за это место и подвесила. Я хотела чтобы русский, но качественный. Чтобы наравне с брендами стал.