– Да. И как Волкова с Затуловской.

Он шел ко мне и улыбался. Небритый. Глаза ледяные. Нес в руках стопку журналов, сверху лежал Gloss, с Ведерниковой на обложке. Кинул журналы мне под ноги, и они разлетелись веером по стеклянному полу, на котором был выбит логотип Moоnsoon.

Он открыл шампанское – из бутылки вырвался сноп пузырьков. Это было красиво, как салют. Сверкающие пузырьки разлетались по салону, оседали на креслах, липли к столу, взмывали к потолку. Мы ловили их ртом, втягивали в себя, посылали друг другу по воздуху, отбивали носами. Так играют дети надувными мыльными шарами.

– Скоро посадка. Поможешь мне надеть костюм?

Он сбросил с себя полотенце. Я ахнула. Он стоял передо мной в одной бабочке, широко расставив ноги. Колосс на стеклянном полу. Вниз я не смотрела – боялась, что покраснею, что не смогу удержаться.

– Ну, давай! Не стесняйся.

Я подошла ближе. Протянула ему майку с надписью «Че Бурашка by Denis Simachev». Коснулась ладонью его груди.

– Ты знаешь, что я с женой развожусь? – он прижал меня к себе. Я почувствовала животом через тонкую ткань «Че Бурашки by Denis Simachev», как горячо и сильно там, внизу, бьется его пульс.

– Ты рада?

Я кивнула.

– Если ты не разорен.

– Нам хватит, – он улыбнулся. Он так редко делал это, так стеснялся своей улыбки, что она, обиженная на то, что ее редко доставали из глубины души, делалась похожей на мольбу или на гримасу боли. Мне стало его жаль. Я обняла его, погладила по голове, коснулась макушки, уже начавшей оголяться.

– И что ей достанется?

– Только «Челси». Все остальное – у меня, – сказал Роман.

– А этот корабль?

– Корабль оформлен на тебя. Я его купил уже после развода. Смотри, – и он вынул из кармана значок с надписью «Dreaming of Space. Moonsoon».

– Космос как предчувствие. Скоро Луна, – перевела я автоматически.

– Специально заказал Симачеву. Давно, еще когда во Дворце пионеров в космическом кружке занимался. Это наш логотип. Нашего полета. Нравится, да?

– Красивый. Как ты.

– Пора.

Он натянул майку с надписью «Че Бурашка by Denis Sima­chev», рэпперские штаны, шлем, сверху – серебристый тонкий костюм с принтами, выполненными в цветах российского флага – белый, синий, красный, чудо современных нанотехнологий.

Корабль резко пошел вниз. Пластиковый контейнер взлетел к потолку и зацепился за лампы, сделанные по современным нанотехнологиям.

– Сгруппируйся, – сказал Роман, прижал меня к себе. Мы вместе подпрыгнули и зависли в воздухе, образуя единое целое. – Сейчас уже садимся.

Корабль летел вниз, в ушах закладывало, в животе сталкивались, бродили и лопались пузырьки – удивительная смесь страха, восторга и любви.

Я почувствовала резкий удар. Земля. В смысле Луна.

Роман отжал гидравлический запор. Люк сдвинулся и пошел вправо.

В салон звездолета ворвался лунный свет. Такой яркий, что слепило глаза.

– Надень, – сказал он, протягивая мне очки.

– Откуда это у тебя?

– Это лунные очки. Последняя коллекция. Современные нанотехнологии. В «Харродс» купил.

– А почему здесь так ярко? Это же Луна.

– Дурочка, до земли же весь свет не доходит. А мы в самом эпицентре.

Какой он все-таки умный.

Первым из звездолета вышел он. Я уступила ему это право – быть первым русским на Луне. Пусть он всегда будет первым. Он подал мне руку – и я медленно вплыла в расплавленное густое серебро.

Мы закружились в медленном гипнотическом танце – он взмывал вверх, протягивал мне руки, я устремлялась за ним, оказывалась над его головой, летела вниз, поднимала глаза, видела над собой подошвы его сапог с высокоточным протектором, сделанным из специальной резины на его заводе космических нанотехнологий в Йоханнесбурге. Он переворачивался, летел ко мне, подхватывал меня у самой кромки кратера, в глубине которого сверкал гигантский алмаз, отполированный до блеска космическими ветрами.

– Вы пове-е-рите едва ли, это было как во сне-ее!.. – крикнул он мне.

– Мы с Бароном танцева-а-ли, мы с Романом танцева-а-ли, та-а-нцевали на Луне-ее!.. – отозвалась я.