– А почему ты со мной так разговариваешь?! Я что, обвиняемая? В чем я провинилась?

– Пошли, – он взял меня за руку, грубо, с силой, вытащил в вестибюль, к лифтам. Дверь хлопнула, зацепив его за ботинок. – Черт возьми, черт!!

Он шипел мне в лицо. Это ярость. Мишка как-то говорил, что отношения мужчины и женщины – это всегда война. Я не верила, утверждала, что не война, а любовь. Кажется, я ошибалась.

– Хватит из меня дурака делать! Я просил тебя не говорить, что ты видела Ведерникову! Думал, могу тебе доверять. А ты меня подставляешь, людей подставляешь! Сначала статья в той газетенке, но ты мне мило объяснила, что ведешь расследование. И я тоже был уверен, что ты здесь ни при чем. Подумал, что Настя могла сболтнуть. Тоже та еще… погремушка…

Я с трудом понимала, о чем он говорит. Ясно было только одно – между нами растрескивается пропасть, которая всегда, впрочем, и была, и ничего нельзя уже спасти. Он кричал мне с другого берега. А я рыдала на этом.

– Саша, я тут ни при чем! Почему ты думаешь, что я?!

– Потому что я журнал твой читал. Ты все там подробно описала, про особняк, про картины эти. Я только не понимаю, откуда ты взяла – про покупку дома? Ведерникова, идиотка, наплела, да?!

– По какому праву я должна перед тобой отчитываться?! А может, это ты мне расскажешь про свадьбу с Настей?! Ты не хотел говорить, потому что тебе надо было меня использовать, да?! Я ведь тебя спрашивала про дом – ты мне ничего не ответил, помнишь? Ты его Ведерниковой купил, а я виновата теперь? Почему ты мне не веришь, а я должна тебе верить?

– Не должна. И я не должен. Мы все выяснили. Я ухожу.

– Ну и иди!

– Что, Аня?

Я обернулась. В дверях стола Волкова. Бледная, похудевшая, одетая в черное.

– Ой, здравствуйте. Вы приехали, – пробормотала я, но Аня даже не взглянула на меня.

– Ты зайдешь ко мне или поедешь? – спросила она Канторовича.

– Нет, я уже опаздываю. Сейчас договорю вот с Аленой… Борисовой. Я тебе позвоню, – ответил он.

– А вы, Алена, зайдете потом ко мне, – произнесла Аня и исчезла за дверью.

Появление Волковой разрядило обстановку. Я почувствовала, что могу говорить спокойнее. Я не должна его вот так потерять, я ему все объясню. Любовь – это когда делаешь усилие, чтобы объяснить и понять…

– Саша, Саша… – я протянула руку, ухватилась за краешек пиджака, – я этого не писала. Я только что сама прочла. Я же в Милане была, когда номер сдавался, честно. Сама не понимаю, откуда это!

– Да? И кто тогда написал?!

И правда, кто? Об этом я еще не успела подумать.

– Я не знаю. Я выясню. Прямо сейчас можно выяснить.

Он достал сигарету. Закурил. Мне не предложил.

– Дай и мне тоже, – сказала я. Сигарета должна помочь. Мне и ему.

Он молча протянул мне пачку. Чикнул зажигалкой.

– Ты не смеши меня, ладно? Ты главный редактор, который не знает, кто и что писал? Ты не увиливай сейчас. За свое свинство надо отвечать. Иметь мужество.

– Саша, я не писала эту статью, я тебе клянусь! Номер без меня подписывали.

Островская! Это она! Больше некому было. Точно!

– Это моя заместительница, Лия, она с Настей дружит, они могли поговорить…

– Алена, давай не продолжать этот бессмысленный разговор. Мне, честно, неприятно все это… Неприятно, что даже сейчас ты не можешь признать…

Он уже не кричал, просто смотрел сквозь меня. Я теперь пустое место.

– А ты продолжаешь выкручиваться, лжешь мне, вместо того чтобы честно сказать – да, сделала, так получилось… Я понимаю, в принципе, почему ты это сделала. Просто вы, девки, все время себя накручиваете, придумываете себе истории… Вы не можете договориться. Хорошо, что в бизнесе мужики… Вы почему-то не думаете на полшага вперед, какие это может последствия иметь! Следствие идет, не понимаешь, что ли? Аркадий еле выкарабкивается. – Он опять заводился. – Знаешь, я думал, что мы с тобой понимаем уже друг друга… Думал, ты со мной… Что это серьезно для тебя. Хоть что-то значит. Но это не так. Ладно, все, я поехал…

Он кинул сигарету в пепельницу, вызвал лифт.

– Послушай, Саша, подожди… Я не могу тебе сейчас точно сказать механизм появления… Но…

Глаза намокли, наполнились слезами, и я смотрела на него через изломанную линзу этих капель.

– Алена, не вижу смысла к этому возвращаться теперь. Что сделано, то сделано!

Я всхлипнула:

– Саша, не уходи, дослушай меня…

Двери открылись. Никогда этот чертов лифт не приходил так быстро!