– Да я же байер, у нас есть билеты. Бери, бери! – Самсонова была сегодня очень деловая и занятая. Висела на телефоне. У нее сейчас модная страда. – Кое-кто из клиентов моих должен подъехать, я их жду, а ты иди.
И она подтолкнула меня вперед.
О чудо, ворота крепости пали, я бодро пошла вверх, по накату, который вел в огромное индустриальное помещение.
Вот где делают моду! Подиума не было. Только ярко-оранжевая спираль на полу, которая закручивалась между стульями. Вот по ней модели и пойдут… Какая огромная туча народу! Впереди я увидела Анну Винтур с огромным черным человеком рядом.
Тревожная депрессивная музыка просочилась через бетон, пошли девицы. Серое, грязно-желтое, запыленное, прорезиненная ткань, шерсть, местами с проплешинами шелка. Плюшевые пальто – такие назывались «плюшевый десант», в них люди приезжали в Москву за колбасой во времена моего детства… Мохер? Ужас! Кто у нас будет носить мохер? Что-то я не очень понимаю, это круто, да? Интеллектуально? Или это поиск? Все кончилось.
Вышла я подавленная. Услышала, как говорят по-русски:
– Кошмар, ужасно!
– Шика нет. Для России это не годится, – плотная группа редакторов неслась к выходу. Ага, значит, я не совсем дура. Им тоже не нравится. Я видела, как они запрыгивали в машины и уносились на следующий показ. Я бы тоже с ними поговорила, но меня никто не знал и не замечал.
Совершенно растерянная, я неприкаянно шлялась по городу. Съела моцареллу в кафе, потом поехала в отель. Поздно вечером в Милане неуютно.
Завтрак был роскошным, фантастическим. Клубника, воздушные пирожные, сыр, фрукты на нежнейшем фарфоре. Сидеть и мечтать тут. Я бы просидела целый день. Вот что значит хороший отель, культовый. И в «Гламораме» про него было.
Я курила на крыльце. Мимо прошла Юрате, сдержанно кивнула мне. Водитель, мачо с набриолиненными волосами, в полосатом костюме, стоял возле черного глазастого «Мерседеса» и махал ей рукой:
– Мамма мия, Юрате! Мамма мия!
Роскошный парень.
Я недобрым словом вспомнила Волкову с Затуловской. Чего толку ездить и позориться? Или как все или никак. А все здесь ездят на машинах с персональными мачо.
Ничего, может быть, с Gucci, еще одной культовой маркой, дело пойдет лучше. Не доходя до Piazza Oberdan, я нацепила каблуки, упрятала балетки в сумку Prada. Оглядела себя. Брюки Escada (распродажа в ГУМе), жакет Patrizia Pepe. Что еще? Ах да, очки. Dior. Вчера в спешке забыла про них, зато сегодня я в полном блеске. Билета, правда, нет. Но сейчас что-нибудь придумаем. Вдруг Самсонова подъедет?
Я прогуливалась возле отеля Diana Majestic. Через дверь, соседнюю с парадным входом, валила знакомая нарядная толпа. Сплошь модные интеллектуалки. Интересно… Я заметила, что некоторые просачивались без билета, подходили к дверям, что-то говорили, охранник делал пометку на листочке. Так у них здесь списки! Я размазала сигарету по асфальту и решилась.
– Please, look, вот здесь, посмотрите, вот мое имя… – я выгнула шею, заглядывая в листок, – вот, Bogdanova! – Парень кивнул, поставил галочку.
– Prego!
Ура! Я прошла! А неведомая Богданова пусть уволит шофера, который не умеет объезжать пробки!
Подиум у Gucci был. Уже неплохо. Фотографы щелкали, как сумасшедшие. В первом ряду сидела Дита фон Тиз. Позировала, улыбалась. Вот так делаются снимки, которые мы потом покупаем в агентствах.
Теперь я не волновалась. Я проникла сюда под чужой фамилией, в эту закрытую масонскую ложу, куда почти никому из русских хода не было. И смотрела теперь широко открытыми глазами, спрятанными за мощной оправой темных очков. Я как Том Круз в фильме Кубрика. Правда, у Круза потом были проблемы…
Так, Джессика Альба. Я открыла блокнот. Запишу, кого вижу. Поздно, поздно я вспомнила! Островская предупреждала: только стилисты пишут в блокнотах, главные редакторы – никогда!
Фотографы защелкали с удвоенной силой. Джессика, Джессика! На Диту уже никто не обращал внимания. Она беспомощно оглядывалась. А вот и Кира Найтли! Теперь все внимание переключилось на нее. Да, здесь тоже была своя табель о рангах. Наши глянцевые девушки сидели в первых рядах. Я шла наверх. Сяду на ступеньках.
– Слушай, кто это? Я ее вчера видела с Самсоновой.
– Из журнала «Глянец», редакторша. Господи, посмотри на нее. И сумка-то у нее Прада, разумеется, последняя коллекция. Кошмар…
– А разве есть такой журнал – «Глянец»?
– Она думает, наверное, что есть.
Я сразу сжалась, скорчилась, прибилась к ступенькам. Чужая, чужая. И потому всегда под ударом. Снести этой Алисе голову! – приказали Черные королевы.
На подиуме расцветал настоящий шик, голливудская роскошь 40-х – 50-х. Абсолютно рублевская мода. Не интеллектуальная, а роскошная. Я уже не хотела ничего понимать, спрятала бумажки, обхватила колени руками. Хорошо, что черные очки, что моего лица не видит никто.
Показ закончился, я бочком пробиралась к выходу, стараясь не попадаться никому на глаза. Осторожно обошла стайку русских, в центре которой стояла роскошная моя тезка, журнал которой все знали.
Девица у дверей отеля громким шепотом выплескивала рецензии в телефон:
– Ты сидишь? Сиди! Будет Анзор! Анзор в «Базаре»! Кошмар! Алена в шоке! Да кто он такой?! Человек
