а то я ей мешаю… Господи, что за мысли у меня идиотские! Мишка говорил, что помирать надо не раньше, чем заработаешь некролог в программе «Время». Если я погибну сейчас, про меня не скажут по телевизору, все будут оплакивать только бизнес-класс… Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог!

– А с «Базаром»-то решили?

– Разных американцы отсматривали. Предлагали этой, ну, которая у Симачева работает, она отказалась. Говорит, что лучше с олигархами будет.

Я насторожилась.

– Да, тяжелая судьба у этого журнала. Шахри ведь была держатель глянцевых стандартов, а что теперь будет?

– На сегодняшний момент три кандидатуры. Но я думаю… – было очень плохо слышно, хотя я поместила ухо в пролет между креслами.

– Смотри, если Аленин заместитель уходит главредом в «Базар», а заместитель из «Базара» пойдет на ее место, тогда…

Странно, подумала я, зачем такие сложности? Почему бы не назначить главным редактором Harper’s Bazaar зама? Так, подождите… Аленин заместитель? Моя Островская? Это что, Лия уходит?

– В любом случае, Анзор сто процентов идет в «Вог», Алена с ним уже говорила.

Вот я дура! Это совсем другая Алена. Кто такая я, чтобы меня тут обсуждали. Алены Борисовой в мире моды нет. Пока нет.

– Представь, если бы Анзора назначили, как Николаевича, ха!

– Смеешься, второй мальчик в женском журнале?

– И что? Вы, девки, думаете, что это ваше поле, а это реально на-аше.

– Да иди ты, дурачок!

Действительно, как можно мальчика назначать в женский журнал? Я лично на месте читательниц такому журналу бы не доверяла. Ну что может мужчина знать про наши дела? Несколько таких случаев уже обсуждались на медиарынке. Одна моя знакомая написала в своем ЖЖ, что «дискуссия о том, мог бы из модного публициста Панюшкина получиться хороший редактор женского глянца, бессмысленна. Потому что Панюшкин ни разу не был у гинеколога, а я вчера была». Большинство же-женских пользователей жи- журнала с ней согласились.

Я тоже. Потому что это нарушение гендерного принципа. Читательницы же примеряют на себя роли редакторш, видят перспективу… А если мужчины занимают наши места? Они уже закупорили ходы наверх, прибрали к рукам все, что было стоящего. Если мужчины оккупируют женский глянец, то нарушится циркуляция женских карьер в природе. Журналистика ведь давно разделена по половому признаку. Мужикам – нефть и власть, то есть Newsweek и «Итоги», бабам – цветы, то есть Vogue, Glamour, всякие разные «Мини-бикини». А баб и так намного больше, чем изданий. Если этот тренд сохранится, в каждом журнале придется по двое редакторш назначать, как в Cosmopolitan.

В Милане я долго стояла у транспортера, ожидая, пока выплывет мой багаж. Мимо шли Прады, Гуччи, Виттоны. Вот и он, розовый роскошный чемодан. Моя тезка в розовой шубе нагнулась и с трудом стащила тяжеленный сундук с ленты и теперь переводила дух перед следующим тягом – поставить его на тележку. «Надо бы помочь», – подумала я, но не решилась. Ну чего я полезу? Никто никому не помогал. Тележка Vogue уже ехала к стеклянным дверям. Девушки с нарядными чемоданами стремительно исчезали, они явно знали, куда ехать, а я постеснялась спросить. Нельзя выглядеть лохушкой, которая первый раз в Милане.

Милан мне сразу не понравился. Автобус продирался сквозь огромные пробки, серый огромный город наползал на меня. Мы тащились вдоль неопрятных окраин, заезжали в терминалы аэропорта, снова ехали. Через два часа я вышла на центральном вокзале. Как же жарко! А у меня ничего подходящего. Я набрала кучу зимних вещей и была относительно спокойна за гардероб, но в Милане вовсю цвела весна. Получается, что ходить-то на показы не в чем.

Уф, больше не могу! Все, только такси.

– Principe di Savoia!

– Mamma mia! Che albergo di lusso! Che bella donna! – парень одобрительно закивал, ему понравилось название отеля. Какой гламурный город! Даже таксисты здесь снобы. Principe di Savoia оказался в пяти минутах езды.

– Это лучший отель, там все редакторы останавливаются, – сказала Вера, добывшая его по бартеру.

Передо мной на ресепшн регистрировались люди. Тоже модные. Им выдавали толстые конверты с приглашениями, а некоторым еще и подарки в пакетах. Того, кто получил пакет, провожали к лифтам уважительными взглядами. Мой конверт был самый тонкий.

Багаж, лифт, мягкий плюшевый коридор, и большущий номер в синих тонах. Телевизор предлагал мультимедиавозможности, но современные технологии опережали мое понимание. На всякий случай я решила его не трогать, чтобы ненароком не наскочить на какой-нибудь платный канал.

Так, посмотрим… Я распотрошила конверт. На сегодня было одно приглашение – на Armani, 8-й ряд, не стендинг. Но показ начался пятнадцать минут назад. Билеты прислали La Perla, Laura Biagiotti, Pollini, Salvatore Ferragamo. Почти все – на 22 февраля, когда я улетаю. Ни Etro, ни Dolce&Gabbana, ни Gucci, ни Prada не было. На сегодня вообще больше ничего не было.

Звонить было некому. Непонятно, кто вообще может помочь решить эту проблему. Ладно, просто пойду по городу. Вера мне сказала:

– Попробуй пробиться в церковь, «Тайную вечерю» посмотреть, иногда наудачу можно попасть.

Я погрузилась в метро, благо вход был напротив отеля, и вышла возле Миланского собора… Ух ты! Выплываешь из подземки, и вот он, костистый остов в ажурных кружевах, самое красивое в Милане. В остальном все очень по-деловому. Люди, машины, покупки. Толпа валила в универмаг La Rinascente. Я посидела на ступеньках собора, покурила и, взяв курс на площадь Santa Maria della Grazie, вошла в галерею Vittorio Emanuele, через которую проходила улица.