секунду, когда возникало пространство между мной и им, между мной и кожей сиденья, я ощущала прохладу. Потом снова горячо. Холодно. Горячо… Очень горячо. Потом я уже не различала ни низ, ни верх, ни ветер, ни грань, где кончаюсь я и начинается он. Все слилось в одно… Лицо горело, распаленное его прикосновениями. Везде, где он прикасался, оставался след… Чертил свои борозды на мне, по мне, внутри меня… Пусть. Все равно, что дальше, пусть сейчас так. А я запомню. Каждое движение, почти до боли, до самой внутриутробной черты, за которой больше ничего нет, до самого конца… До алой глубины, где начинается все… Смыкается, раскрывается, взрывается и горит…
– Как же с тобой хорошо! – прошептал он. – У меня такого не было с семнадцати лет. – И, не дожидаясь моего ответа, быстро поднялся, хлопнул дверью, сел за руль, завел машину. Мы поехали.
А я осталась лежать на мокрой коже позади него. И смотрела в окно, в черный бархатный мрак…
В свой номер я вошла через сутки, даже больше. Очень странная картинка – комната хранила отпечаток моего состояния, каким оно было, когда я собиралась в Монте-Карло. А теперь сюда вошел совершенно другой человек.
Саша сразу рухнул в кресло.
– Аленка, у нас не больше часа. Помочь?
– Сиди, мне самой быстрее! – ответила я.
Вещи, не узнававшие хозяйку, прятались по углам, не хотели собираться. Или стеснялись постороннего. Я пыталась загладить эту неловкость – между гостем и изнанкой моего гардероба, который застали врасплох.
Странно, только что ты и он – это одно и то же, а после того, как все кончилось, нас снова отбрасывает друг от друга на расстояние. Он тоже дистанцировался, спросил:
– И мы сюда тебя поселили?
– Как видишь. Но тут бассейн отличный.
– А я в «Хилтон» тебе приглашение присылал.
– Какое приглашение?
– На день рождения.
– А… Да? – Я и забыла о нем.
– А я все думал, почему ты не приехала, звонил тебе…
– Вот потому.
Значит, это он звонил! А тот номер – его французский мобильный.
– Понял, исправлюсь. Слушай, а выпить есть?
Вино в этой комнате закончилось еще позавчера.
– Нет, пусто.
– Так давай закажем!
– Тут нет рум-сервиса. Не «Хилтон».
– Ладно, не добивай. Слушай, что ты копаешься? Давай мне задание!
– Какое тебе задание дать? Трусы мои складывать?
– А что? Мне нравится. Я могу.
Мне зато не нравилось. Потому что были там трусы, которые не стоило доверять его глазу. Никакого гламура, зато удобные. Ненавижу синтетические бл…дские кружева, которые впиваются всюду. Но хорошо, что вчера я надела компромиссный вариант – шелковые, которые меня и спасли.
Разговор о трусах как-то разрядил напряженность. Он встал посреди комнаты, оглядывая поле битвы с пакетами, мешками и тряпками.
– Ладно, трусы можешь себе оставить, но такое простое дело, как сборы, мне можно доверить. Я же путешественник с дипломом. Чемодан собираю за десять минут. Ты иди в душ, а мне скажи, что складывать.
Я остановилась в замешательстве.
– Алена, давай, не стесняйся! Теперь уже поздно стесняться. А то сейчас вообще никуда не уедем…
Он двинулся ко мне, поймал…
– Ну что, согласна?
– Да, – сказала я и вывернулась из его рук.
Бросила мешки на кровать, – пусть разбирается.
– Чемодан в шкафу.
– Будет сделано! Время засекай. И дверь в ванну запри, – он хмыкнул.
Я скрылась в ванной. Стояла под душем и думала о том, как все изменилось. Вчера я здесь плакала, а теперь за дверью он складывает мою одежду. И мне кажется это нормальным.
Я вышла, замотанная в полотенце, – на постели был уже полный порядок, он сидел и курил.
– Вот она, наконец-то! Ну, иди-ка сюда, проверяй.
