«Ан, ты… я…» – ой, да пропади оно веё пропадом! Я хочу его видеть, и всё. Я сама ему скажу. И… и… предложу покинуть меня, потому что какой же мужчина захочет с… с…

Не обманывай себя, ты сейчас больше всего мечтаешь о том, чтобы он с гордым негодованием отмёл даже саму мысль о том, что он, благородный Анэто, оставит любимую женщину только потому, что в жилах у неё теперь бродит толика вампирьего яда!

«Всё, я тебя поймал, даже маяка не понадобилось. – Суховатый смешок. – Сейчас буду, Мег… любимая!»

Всё. Умереть, растаять, ничего не видеть, не слышать, только чтобы в ушах крутилось это одно- единственное слово.

Ты, видать, совсем забыла гордость, чародейка, забыла, что такие мысли более приличествуют трактирным служанкам, мечтающим о милости богатого господина – ну и пусть! Пусть забыла! Потому что мне это правится, понятно?! Потому что меня никто и никогда не любил, и я тоже, ясно тебе, душа, моё второе я, или как там тебя?! Ничего не знаю и знать не хочу!

Анэто почти никогда не пользовался заклятьем тонких путей для столь малых расстояний. По незримым тропам, гораздо легче обойти половину Эвиала, чем оказаться на соседней улице. Сил уходит куда больше, откат – куда злее, а уж о потребном для наложения времени и говорить не приходится.

Всё ещё кривясь и морщась от неутихшей боли, Анэто ступил на траву обычного мира. Полянка, деревья вокруг, поваленный ствол, какая-то фигура справа; а на бревне – она, она самая, Мегана, которую он… Забыв обо всём, маг кинулся к ней.

Руки льдисто холодны, и лицо снежно-бело, живы только глаза. Чуть подрагивает, словно от сдерживаемых слёз, точёный подбородок.

– Мег! Мег, что с тобой?!

Всё, расплакалась.

Анэто беспомощно поднял голову – и вздрогнул. Из темноты прямо к нему шагнула фигура, от одного вида которой боевые заклятья так и просились в дело.

– Вампир! – вырвалось у мага. – Мег, что он… что тут…

– Эфраим, вампир, к вашим услугам, – церемонно поклонился тот. – Скромно надеюсь, что имя моё не окажется незнакомым многомудрому милорду ректору Академии Высокого Волшебства.

Он был прав.

– Эфраим? Вождь Ночного Народа? – недоверчиво переспросил Анэто.

– Он самый, Ан, – еле слышно шепнула Мегана. – Он меня спас…

– Спас? Вампир? От чего?

– Долгая история, Ан. – Она не улыбнулась, глаза влажно блестели. – Но это неважно. Ты здесь. Всё хорошо…

– Я, государыня моя, пойду полетаю, – встряхнулся Эфраим. – Понадоблюсь – зовите.

– Погоди, – остановил его Анэто. – Ты спас Мегану, спасибо тебе за это. – И милорд ректор без колебаний протянул вампиру раскрытую ладонь, как он поблагодарил бы человека.

Эфраим уставился на протянутую руку, словно ему предлагали взяться за осиновый кол. У представителей рода человеческого не имелось привычки подобным образом благодарить вампиров; хотя, если признаться, и поводы для такой благодарности им представлялись нечасто.

– Н-ничего… – только и просипел он, торопливо и неловко коснулся ладони Анэто длинными тонкими пальцами и тотчас отдёрнулся, словно обжёгся.

– Ну, полетел я, – выпалил он, поспешно перекидываясь.

Летучая мышь взмыла вверх, словно за ней гналась Святая Инквизиция в полном составе.

– Мег, я… – проводив вампира взглядом, начал было Анэто, однако чародейка перебила его:

– Он. Меня… – раздельно выговорила Мегана и замолкла, закусив губу. Волшебник замер.

– Спас, да. Дважды. Второй раз, чтобы спасти, пришлось укусить, – наконец продолжила она.

Анэто попытался выговорить хотя бы нейтральное «рассказывай», но так и не смог. Только смотрел на Мегану да немо раскрывал рот.

– Эфраим хотел остановить моё заклятье… – начала сама хозяйка Волшебного Двора. И, пока она говорила, Анэто начисто забыл и о Вейде с Шоаром, и о коварстве эльфов, и даже о самом Спасителе.

Ночь не кончалась, звёзды словно застыли, навек пришпиленные к небосводу, шляпки вбитых в великую сферу гвоздей. Разорвавшись, время обернулось настоящей паутиной, и никто не смог бы сказать, когда оно вновь обретёт свой прежний ход. Тьма царила вокруг, незримые стены отгородили Метану и Анэто от всего мира, и ничто не мешало словам, единственно правильным, если только они Произнесены.

Анэто заставил себя не расспрашивать чародейку о вампире, хотя внутри у него всё кипело. Глава Белого Совета слишком хорошо знал, что бесследно такое не проходит. Вампир может высосать всю кровь из человека, и тот рассыплется сухим прахом; а может поделиться с несчастным, своим естеством, тем самым «вампирьим ядом», одной из самых редких и высокоценимых алхимиками субстанций. Достаточно одной капли – рано или поздно жертва вольётся в Ночной Народ. Противоядие неизвестно, действие отравы необратимо. Да, это может спасти жизнь. Человеческое будет жить – ещё какое-то время, постепенно замещаясь вампирьим. А когда отомрут последние его остатки, вампирьи ряды пополнятся новым членом.

Разумеется, это не единственный путь, как можно стать вампиром. Но Мегану ждал именно он.

– Там была всего лишь капля… – тихо закончила она. – Эфраим говорит, что она просто растворится в моей крови, какое-то время я буду похожа… на них, а потом это пройдёт, но я не верю. Никогда специально не занималась Ночным Народом… напрасно, как оказалось. Но мы… но ты…

Как ей сказать, что осталась только одна дорога – та самая, по которой упорхнула сейчас несоразмерно-огромная летучая мышь? Как выплеснуть горечь и отчаяния и он сам начал говорить, взяв в свои её ледяные тонкие ладони. О том, что случилось в Нарне. О великом заклинании, сплетённом Вейде. О том, что королева Вечного леса пробудила от вечного сна всех погибших в Эвиале эльфов. О готовящемся исходе, о союзе с Храмом Мечей и – под самый конец – о вступившем в Эвиал Спасителе. Слышала ли его Мегана? И слушала ли вообще?..

– Мы его тоже видели… – Значит, все-таки слушала. – Кстати, в Священном Писании ничего не говорится о вампирах. Спасены будут «искренне верящие в Него», а вот остальные… И потом – у вампиров же нет души…

– Но твоя-то никуда не делась, – попытался пошутить Анэто.

– А Разрушитель с Отступником? – только покачала головой Мегана… – Последний ведь на Пике Судеб, а вот первый?

– Разрушитель летел на спине дракона. И этот дракон был не один. Они направлялись,на Пик Судеб. Но Вейде говорила…

– Что уже поздно? – рывком поднялась волшебница. – Верь ей больше! Во всяком случае, это лучше, чем просто сидеть тут и ждать неведомо чего. То ли мора, то ли той самой «последней битвы»… Ты сможешь открыть туда тропу?

– Разумеется, Мег, но…

– Никаких «но». – Глаза у неё вновь блестели, но теперь уже не от слёз. – Ненавижу умирать со связанными руками. Давай, Ан, давай, пока я… пока я ещё… – она вдруг всхлипнула и уткнулась ему в плечо. – Я бою-у-усь… а что, если я тебя… как Эфраим…

– Мег, ну какое это теперь имеет значение? – мягко отстранился Анэто. – Спаситель здесь, в Эвиале. Согласно Писанию, у нас остались недели. А если священное предание ошибалось… то, может, часы. Пусть их, всех этих разрушителей, отступников, заступников, переступников и прочих персонажей хроник. Просто побудем вместе. Хоть один раз.

Мегана остановилась. Удивлённо взглянула:

– Ты… хочешь со мной? Я ж как живой труп нынче. Нет, Ан, не могу. Всей душой бы… но нет. Давай уж лучше на Пик Судеб; убивать – иного мне и не осталось.

Маг покачал головой.

– Будь по-твоему, Мег. Но разве ты забыла, что такое этот Пик? Забыла о гномах? О неупокоенных в его недрах. Думаешь, мы пробьёмся там с тобою вдвоём?

Волшебница опустила голову.