– Ты ещё не поняла, что мне бесполезно грозить, высокочтимая? Возьми Ключ силой или уходи, Атлика.

– Ну, хорошо, – она сделала вид, что сдаётся. – Да, ты мне нужен, Кэр. Салладорец тоже необходим, но ты ещё нужнее.

– За что ж такая честь, достославная?

– Вспомни своего отца, Фесс, вспомни Витара Лаэду. Вспомни, как и почему он исчез.

– Сегодня у нас вечер шарад, правильно? Извини, Атлика, но отца я вспомню как-нибудь и без тебя.

– Не прикидывайся идиотом! – прошипела чародейка, впервые потеряв терпение. – Твой отец… его кровь… скажем так, она нам очень важна. Поэтому убивать тебя я не хочу. Во всяком случае, не сейчас.

– Ка-ак интересно. Может, всё-таки расскажешь поподробнее, сиятельная?

– Может, и расскажу. Как только Ключ окажется у меня.

– Очень жаль, – Фесс состроил печальную мину. – Никто не верит на слово, всем залоги подавай.

– И не говори. Измельчал народишко, душою заплесневел, – подхватила Атлика. – Ну, так что, Кэр? Последний раз спрашиваю…

Сейчас. Когда она прираскрылась.

Привычная боль в левой ладони и растекающийся по жилам ледяной огонь.

Но ещё раньше стали смыкаться незримые тиски небрежно брошенного Атликой заклятья. Она успела первой, наверное, и разговоры все эти вела с единственной целью – отвлечь его; впрочем, как и сам Фесс. Он ведь тоже говорил только для того, чтобы вывести её из себя, потянуть время – и уловить момент, когда можно будет ударить. Ему удалось поймать самое начало её заклятья, когда налагающий более уязвим, однако Атлика мигом доказала, что шутить с ней не стоит.

Правая рука некроманта сама нырнула за пазуху, пальцы нашарили твёрдые и удивительно холодные грани Аркинского Ключа. Медленно потащили его наружу.

Первой поняв, что происходит, Эйтери широко размахнулась, сжимая склянку с каким-то эликсиром. Мгновением позже Север с рёвом бросился вперёд, пригнувшись и выставив плечо. Этлау патетическим жестом вскинул обе руки, точно призывая на голову нечестивицы все небесные проклятия.

Но левая рука некроманта по-прежнему сжимала шестигранный зародыш Чёрной башни, и карлик по имени Глефа услужливо распахивал двери в неоглядный библиотечный зал; звезда под ногами некроманта послушно вспыхнула блекло-голубым пламенем, руны засияли в последний раз и погасли, но своё дело сделали – Аркинский Ключ воспарил над головой Фесса, ударил в басовито загудевший кристалл Сфайрата и, оставляя в воздухе огненную дорожку, угодил прямо в грудь чародейке. Угодил, опрокинул и вернулся обратно в руки Фессу.

Пик Судеб загудел и застонал, Атлику отшвырнуло к дальней стене пещеры – Аркинский Ключ играючи прошиб серый щит.

Откат сбил Фесса с ног, инквизитор и гномы сорвались с мест, и проворнее всех оказался Север. Лепесток гнома взлетел и рухнул; дружное «стой!», некроманта, Этлау и Сотворяющей опоздало.

– Что же ты наделал, – простонала Эйтери, хватаясь за голову при виде разрубленного почти пополам тела Атлики.

– А цто? Пришли б в себя, и тогда нас всех…

– Ей подобных так просто не убьёшь, – мрачно заявил Этлау, по привычке крестя мёртвую на все шесть сто рон. – Магичка, из лучших. Ордос? Нет, едва ли. Волшебный Двор?..

– Ни то и ни другое, – отозвался Фесс. – Она вообвде не из Эвиала. Может менять тела. Боюсь, Север лишь изгнал её сущность из этого тела, а не убил, ты прав, инквизитор.

– Кто она вообще такая? – вопросила Эйтери, накрывая мёртвую её собственным плащом. – «Не из Эвиала» – тогда откуда?

– Не знаю. Но что не из тех мест, откуда я сам родом, – это точно.

– Да, Сфайрат рассказывал, – кивнула Сотворяющая. – А Долина – она одна такая?

– Кто ж знает, Эйтери. Но я о другой Долине не слыхал ни разу. Что, конечно, не означает, что таковой не может существовать по определению.

– Чародейка из дальних мест, – проворчал Этлау. – Гадать бессмысленно. Как тебе удалось достать её, Фесс?

– Очень просто. Я готовил эту ловушку для Салладорца, но она сгодилась и для неё. Волшебница явилась сюда за Аркинским Ключом. Следовательно, щит обязан был пропустить его. Вот и всё. Мне оставалось только направить силу из Кристалла Магии.

– Но она могла бы и просто снять защиту, – возразил Этлау. – Отменить заклинание и только потом забрать свою добычу.

Фесс покачал головой.

– Они слишком верят в себя, в свои заклятья, поминутно ожидают удара в спину. Смотри сам, преподобный – Эвенгар очистил все аркинские катакомбы одними единственным ударом. Если бы нечто подобное они могли устроить и здесь, уверяю тебя, никто не стал бы долбить камень и вообще прорываться внутрь. Как только Салладорец… то есть Атлика, которую мы все считали Салладорцем, стала ломать скалу, я понял, что мы встретимся лицом к лицу. Вдобавок нельзя забывать о драконах. Убить его – означает взорвать и соответствующий Кристалл, смешать все магические потоки в невообразимый хаос. Едва ли это сейчас требуется Эвенгару. Нет, Этлау, щит бы не сняли. Ни на один миг. Ведь его не способно пробить ни одно из наших заклинаний. Так зачем снимать? А ну какая-то неожиданность, пресловутые «последние силы» кого-то из защитников? Нет, я был уверен – щит останется. И единственное, что сможет его преодот леть, – это тот самый Аркинский Ключ, за которым Атлика сюда пожаловала.

– Ловко, – покачала головой Эйтери, по-прежнему косясь на неподвижное тело. – Но всё равно, натворил ты делов, Север ой, натворил! Очистительных обрядов на три седмицы, самое меньшее.

– Драконы возвращаются, – заметил некромант.

На сей раз хранители кристаллов пренебрегли этикетом, оставшись в своём изначальном облике. Все, за исключением Рыси – тонкая фигурка, окутанная облаком жемчужных волос, в окружении покрытых чешуйчатой бронёю тел, волочащихся по полу хвостов и лязгающих о камень когтей.

– Папа!

Драконы замерли, уставившись на следы нарисованной звезды и покрытое плащом тело. Выглядели Хранители неважно, Фессу они показались вымотанными и обессиленными сверх всякой меры; может, оттого и не перекидывались, оставаясь драконами.

– Всё хорошо, Рыся, всё хорошо, – обнять, прижать к себе и забыть, забыть напрочь, что эти тонкие плечи, эти шелковистые волосы – лишь мираж, облик, принятый только из любви к тебе.

– Кто это? – Сфайрат вспомнил о долге хозяина, вновь перевоплотившись в человека. Лицо у него стало как у проголодавшего самое меньшее месяц. – Это… не Эвенгар? Но как… но почему?..

– Некромант Неясыть, – перебил его Чаргос, тоже преобразившись. – Мы в долгу перед тобой. Прости, что думал о тебе недоброугодно. Ты преуспел там, где мы, Хранители Эвиала, потерпели неудачу. Но как?

Фесс принялся рассказывать. Совершенно счастливая Рыся висела у него на шее, гордо поглядывая на сородичей.

– Вышибить у неё дух тем же, за чем она и пришла, ловко придумано, одобрительно рыкнул Чаргос, когда некромант закончил.

– Насовсем-то не вышиб, – рыжая драконица, Менгли, склонилась над телом Атлики и без церемоний откинула плащ. – Она ещё не отлетела, я её чую. Сфайрат, Чаргос, Эртан, Редрон, скорее!..

Рыся змейкой соскользнула с некроманта, бегом бросившись за остальными, на ходу преображаясь обратно в жемчужночешуйчатого дракона.

Кристалл приугас, его словно покрыло пеплом. Сфайрат и остальные окружили недвижное тело, склонили к нему головы. Фесс невольно поморщился – волшба драконов неожиданно отозвалась весьма чувствительным откатом в нём самом.

А над сомкнувшимися головами Хранителей появился бледный призрак – черт не различить, просто колышущиеся очертания человеческой фигуры.