кольца факелов до другого – в невесомости плавали призрачные сферы, заключив в себе такое множество разнообразных созданий. Да. Всё, как и ожидал он, Игнациус.

А вот что собрался делать Динтра – вызывает особый интерес.

Старый лекарь застыл, слегка поводя острием меча, словно ожидая появления вражеского поединщика. Ну-ну. Посмотрим, как ты будешь воевать, старина. И, главное, за кого. Не «против», а именно «за».

Читающий размытой тенью колыхался у плеча Динтры, и мессир Архимаг готов был поклясться, что между этим призраком и лекарем происходит сейчас неслышимый разговор.

Впереди, в десятке шагов, на краю обрыва, громоздилась бесформенная груда гладко обтёсанных каменных блоков, их бока густо испещрили причудливые руны. Игнациус ожидал нечто донельзя древнее, но нет – все эти надписи нанесли совсем недавно, в последние дни.

Ещё интереснее. Мессир Архимаг готов был поклясться, что эта груда – не что иное, как обломки «малой крипты», где совершались служения и приносились жертвы некоему весьма свирепому божеству. Надписи, однако, свежи. К чему бы?

– Рад приветствовать столь достойных и уважаемых гостей, – проговорил медоточивый голос.

Игнациус сморгнул, ощутив, как неприятно сжался желудок. И было отчего.

На самом краю провала появился человек, смугловатый, с недлинной чёрной бородкой и вьющимися тёмными волосами. На мессира Архимага с затаённой насмешкой взглянули глубоко посаженные агатовые глаза.

Гость говорил на классическом эбинском; Игнациус помнил этот язык ещё наречием только-только укрепившихся на полуострове молодых варварских племён, не успевших осесть, цивилизоваться и основать империю, одну из величайших в Старом Свете.

– И тебе здравствовать, уважаемый хозяин, – в тон отозвался Игнациус.

Динтра даже не подумал отвечать, равно как и спрятать меч.

– Приятно, когда свидетелями твоего триумфа становятся столь сильномогучие чародеи, – насмешливо поклонился человек. – Позвольте представиться – Эвенгар, прозываемый Салладорским. Основатель… автор… гм, всё это уже неважно. Не уверен, однако, что имя моё что-либо поведает достопочтенным визитёрам.

– Наши имена тоже ничего не скажут достопоч тенному Эвенгару из Салладора, но всё же назову их: с мечом в руке стоит славный Динтра, многоискусный как в нанесении ран, так и в их исцелении, я же, недостойный, прозываюсь Игнациусом.

– Динтра, – поклонился Салладорец, – Игнациус. Добро пожаловать. Вы станете свидетелями редкого зрелища. Но сперва надлежит слегка поправить сцену для действа.

Лёгкий жест, и расписанные рунами глыбы начали послушно складываться в высокий каменный куб. Алые символы сливались в рисунок – ручеёк двуногих фигурок, текущий к пропасти, и шестирукий великан с парой мечей, чаш и скребков, занёсший над несчастными свои смертоубийственные орудия.

– Кеапп Игнациус, Кеапп Динтра. Всемогущей судьбе угодно было прислать вас для лицезрения последней стадии перехода от человека к богу. Хотя, разумеется, слово «бог» тут не годится. Люди изобрели это понятие как мечту о всесилии и всевластии, не понимая, что сверхчеловеческие силы исключают пребывание в том же плане всего, именуемого моралью, этикой, совестью или тому подобного. Они также не понимали, что нельзя обрести запредельную мощь и остаться при этом «такими же, как они». Наивная мечта, прибежище слабых. Мечта о том, как в один прекрасный день вчерашний неудачник проснётся исполином, избранным для великой миссии, и, конечно, в первую очередь посчитается со старыми обидчиками. – Эвенгар рассмеялся. – Все, творившие богов по своему образу и подобию, не понимали, что творят лишь бледные копии и отражения собственных гаденьких мечтаний. Простите меня, я многословен. Это тоже слабость, полностью мной осознаваемая, от которой я надеюсь избавиться в самое ближайшее время. Нелепые человеческие желания, рудименты уходящей эпохи. Видите, я готов выступать с речами перед первыми попавшимися слушателями, даже перед врагами; вряд ли я ошибусь, Кеаппы, предположив, что вы явились сюда с намерениями, весьма далёкими от дружественных.

Игнациус внимательно слушал, время от времени одобрительно и подбадривающе кивая. От мессира Архимага не укрылось, что их собеседник даже не упомянул Читающего. Динтра застыл, точно статуя, не опуская меча, смотревшего прямо в грудь Эвенгару.

– Увы, слаба человеческая природа! – театрально всплеснул руками Салладорец. – Лишнее доказатель ствотого, что люди – лишь переходный этап в развитии мыслящей материи, способной порождать богов, да простится мне использование не совсем верного термина. Стоя на пороге величайшей победы, что когда-либо одерживал любой из магов моей бывшей расы, я произношу длиннейшие декламации, не в силах уйти безмолвно, с должным достоинством!..

– Ну что вы, Кеапп, – поспешил заверить оратора Игнациус. – Могу сказать – я более чем впечатлён увиденным. Не обижайтесь на моего собрата Динтру. Нам пришлось немало сражаться на пути сюда, и он… стал немного подозрителен.

– Да-да, разумеется, конечно. – В тёмных глазах Эвенгара сверкнула искра полубезумной усмешки. – Немного подозрителен, лучшее описание, что можно найти для ученика одного из двух владык Упорядоченного.

Динтра по-прежнему не шевелился, не отрывая взгляда от усмехающегося Салладорца. Казалось, всё, что говорил эвиальский чародей, целителя совершенно не интересовало.

– Ученика одного из владык? – Игнациус поднял бровь, как бы в знак некоторого сомнения. – Помилуйте, кеапп Эвенгар, какое это имеет значение? Мы с радостью станем свидетелями вашего триумфа, по крайней мере, за себя я ручаюсь.

– Ручаетесь, кеапп Игнациус? Что ж, постараюсь поверить. Вы ведь не солгали, называя своё имя. Да-да, не удивляйтесь. Эвиал помнит вас, и уж конечно, помню я, основатель Школы Тьмы. Ах, простите, не удержался-таки от хвастовства.

Ты хотел достойного соперника, мессир Архимаг? Что ж, вот он, искать пришлось недолго.

– Никак не вижу, почему факт моего давнего посещения сего мира может как-то повлиять на нынешнюю встречу, – как можно мягче и располагающе произнёс он вслух. – Вы ведь затеяли нечто грандиозное, не так ли, кеапп Эвенгар из Салладора? Горю нетерпе нием увидеть. А бывал ли я в Эвиале, нет – какое это имеет значение?

– Очень большое. – Салладорец облизнул губы. – Вас ведь занимали Кристаллы Магии, не так ли? Вы попытались подобраться к ним, но потерпели неудачу?

Игнациус постарался кивнуть как можно более равнодушно.

– У любого мага случаются осечки и даже неудачи. Я, кеапп Эвенгар, не исключение.

Не думай сейчас о том, откуда твоему визави известно о случившемся. На данный момент это неважно.

– Похвальная искренность, – скривился Салладорец. – Вы ведь тщились узнать, кто и зачем доставил в Эвиале эти сокровища?

– Любой на моём месте заинтересовался бы подобными артефактами. Думаю, что и вы, сеапп, отдали дань их изучению.

– Конечно! – фыркнул Салладорец. – Мне было отпущено совсем немного времени, но успел я, скажу без ложной скромности, немало.

– Почему бы вам не поведать нам это? – невозму тимо уронил Игнациус.

Блеск в глазах Салладорца становился всё заметнее и ярче.

– Ведь ваш триумф совсем близок. Он сладок, он пьянее и дурманнее всего, что может предложить виноделие или алхимия. Мы – внимательные и благодарные слушатели, не более того. Никто не пытается напасть на вас, сеапп Эвенгар из Салладора.

– Тогда зачем вы здесь? – Голос эвиальского чародея вдруг сделался совершенно жестяным и подозри тельным. – Разве не явились вы пресечь моё возвышение? Разве не за этим бог Хедин послал сюда своего лучшего ученика, Хагена?

Ка-а-акие подробности, язвительно подумал про себя Игнациус. И всё совершенно бесплатно, то есть даром. Ты, Эвенгар, поистине достиг многого.

– Почтительно склоняю голову пред мудростью кеаппо. Но я здесь с целями исключительно