свободу. И пуститься в любую авантюру.

— Вперед, к приключениям! — выкрикнула я.

— Вот как? — Энгус покосился на меня.

— Это предупреждение.

— Понял.

Сквозь облака, быстро мчавшиеся по небу, иногда проглядывало солнце. От вида церкви просто захватывало дух. Этот уголок казался совершенным, как викторианская картинка. Падуб рос повсюду: у ворот, у церковных дверей, вперемешку с боярышником, плющом и омелой. По-моему, это выглядело немного по-язычески, но очень красиво. У входа топталось несколько десятков гостей, слегка растерянных, как это часто бывает на свадьбах. Одни смотрели куда-то вдаль, другие настраивались на долгие часы общения с незнакомой публикой. Здесь были парочки, явно прибывшие издалека, раздраженные и чувствовавшие себя не в своей тарелке; пожилые родственники, явно готовые вцепиться в любого, кто проходит мимо, и душу из него вынуть, выпытывая подробности жизни бедняги.

Я отметила, как явно гости разделялись на два лагеря. Шикарные гости Аманды разговаривали громкими голосами, это были в основном молодые женщины и увлекающиеся регби мужчины, изображавшие, что имеют вес в Сити, или по крайней мере желавшие произвести такое впечатление своими запонками. Несмотря на холод, у церкви стояло множество автомобилей с откидным верхом; я высмотрела изрядное количество старомодных цилиндров и визиток, которые мне все равно нравились.

Гости Фрейзера, напротив, выглядели… просто нормально, если не считать того, что большинство мужчин расхаживало в юбках. В одной из женщин я узнала мать Фрейзера — я видела ее во время давней поездки; именно к ней меня и подвел Энгус первым делом. Надо же — она явно вспомнила меня и тепло улыбнулась. Здесь крутилось и несколько парней, знакомых по мальчишнику, я рада была снова увидеть их. Потом я заметила Нэша — он в одиночестве торчал под деревом. Я помахала ему:

— Эй, там, как дела?

Его смуглая кожа казалась зеленоватой.

— Да так, неплохо.

— Нервничаешь?

— Если честно… немного.

— Как твоя речь?

Нэш позеленел еще больше и принялся охлопывать себя сверху донизу.

— Э-э, она где-то здесь, точно…

— Не волнуйся, ты будешь на высоте. Но, послушай, разве Фрейзер не должен быть с тобой? Это же твоя обязанность — вовремя доставить его в церковь. Где он?

Нэшу, похоже, стало совсем муторно.

— Понимаешь, он сказал, что найдет меня здесь.

Я услышала, как рядом кто-то тоже гадал, куда подевался жених. Вскоре там и тут уже звучали грубые шуточки и двусмысленные замечания. Я посмотрела на Энгуса, тот выразительно пожал плечами.

Было без десяти двенадцать, а в двенадцать должна была начаться церемония. Времени оставалось в обрез. Я вглядывалась в дорогу, высматривая свадебный кортеж, но он так и не появлялся. Гости все прибывали, и слух о том, что жениха до сих пор нет, передавался из уст в уста. Фотограф, неистово щелкавший камерой, приблизился к нам, сверяясь со списком, который держал в руках.

— Итак, — обратился он к Энгусу, — вы у нас второй лэрд?

Энгус озадаченно поднял брови, потом решительно отодвинул наставленный на него объектив.

— Вы кто такой?

— Жоф де Бовуа. Фотограф, журнал «Хелло». А моя мать — дочь графа Суффолка.

— А, ну раз так… — протянул Энгус и зашагал прочь, увлекая меня за собой.

У церковных ворот вертелась целая орава подружек невесты — шесть взрослых блондинок и две блондинки-малолетки. Малявки теребили свои кремовые ленты и — когда им казалось, что никто не смотрит, — лягали друг дружку. Я и сама не прочь была лягнуть кого-нибудь. Ни одна из старших подружек не обращала на детей ни малейшего внимания: все они наперебой спрашивали одна другую, нормально ли они выглядят, и вытирали воображаемые пятна косметики.

Рядом с блондинками стоял человек в потрепанном костюме. Он сошел бы за постороннего, если бы не держал упряжку из восьми белых гусей. Мало того — на гусях, похоже, были кремовые галстуки- бабочки.

— Мать твою! — хором воскликнули мы с Энгусом.

— В жизни не выйду замуж без гусей, — заявила я.

— Надеюсь, они не взорвутся, — мрачно буркнул Энгус.

— Что ж, это обеспечило бы меня обедом — ведь на прием я не попаду.

Энгус покосился на часы, и это не укрылось от меня.

— Господи… — вздохнула я, шагая рядом с ним. — Он нарочно решил явиться в последнюю минуту, чтобы довести нас до сердечного приступа.

— М-да… — задумчиво отозвался Энгус.

К нам подбежала Муки.

— Привет! — Я поцеловала ее.

— Я их достала! — прошептала Муки.

— Порядок, вокруг никого, можешь не шептать.

Муки раскрыла свою сумочку от «Шанель» и показала два маленьких цилиндрика.

— Хотя я и не уверена, что они на са-амом деле понадобятся. Да, а вы видели гусей?

Мы топтались снаружи, пока викарий не принялся загонять нас внутрь:

— Мне очень жаль, он сам будет расстроен, когда появится, но у меня на два назначена следующая служба, так что если вас не затруднит… сожалею…

Меня не затруднило. На улице было холодно. Энгус вцепился в Нэша и сказал что-то про машину — я ничего не поняла.

Внутри церковь была так же прекрасна, как и снаружи, но все казалось слегка… сверхсвадебным. Венки и ленты были развешены везде, где только можно, горело тысяч пять свечей, ковер устилали лепестки роз. Повсюду красовались выложенные из цветов инициалы жениха и невесты. Я была так ошарашена, что не смогла ответить на вопрос «Жених или невеста?».

— Что?

— Вы подруга жениха или невесты?

Я беспомощно оглянулась на Энгуса и промямлила:

— Вообще-то… не знаю.

— Жениха, — ответил Энгус. — Так что сесть можешь рядом со мной, — сказал он, когда мы прошли вглубь церкви.

Органист играл что-то бравурное. Мы сели в первом ряду — Энгус рядом с матерью, а я — рядом с Энгусом. Оказаться в церкви впереди всех было как-то странно и неправильно, но я не спорила. Я заглянула в расписание. Ничего себе! Да служба займет часа четыре, не меньше.

С другого конца церкви Муки помахала нам и указала глазами на щиток пожарной сигнализации. Мы кивнули в ответ. Возбуждение нарастало, слегка ныло в желудке. Церковь постепенно заполнялась. Жоф де Фотограф, не желавший сидеть без дела, принялся снимать гостей, отдавая предпочтение хорошеньким блондинкам и указаниям своей маленькой черной книжки. Люди вертели головами, взволнованный викарий бродил туда-сюда между рядами. Нэша нигде не было видно.

— Что происходит? — шепотом спросила я у Энгуса.

Тот снова пожал плечами. Я посмотрела на его мать, но та не выказывала никаких признаков беспокойства. Я не знала, что ей сказать, и снова принялась разглядывать церковь. Алтарь был увит гирляндой из фуксий. Переплетенные инициалы украшали даже большую Библию.

Все перешептывались и хихикали. Десять минут первого, четверть… Тут я увидела мать Аманды. Не знаю, много ли толку было от пансионата «Прайори», но мне она показалась пьяной. Она отцепляла лепестки от своего корсажа и раскачивалась.