езды, но казавшегося таким же далеким, как Марс. Выступления в столице были ключом для продвижения вперед и вверх. Перед его глазами, подобно листкам отрывного календаря, замелькали картины будущего успеха: ангажементы в клубах, как в Гросвенор, затем гастрольные туры со знаменитостями… выступления в программе Би–би–си «Saturday Club»… первые места в хит–парадах… программа Ай–ти–ви «Sunday Night At The London Palladium»…

Затем Джон спустился с небес на землю. Загвоздка состояла в том, что невозможно было получить ангажемент в Лондоне, если ты еще не выступал в столице. Не понимаете? Джон тоже не понимал. Если связаться с агентом, он скажет, что представитель придет на их ближайшее выступление в Лондоне. Придется объяснять, что они не выступают в Лондоне, потому что всякий раз, когда звонят в лондонские агентства, им отвечают, что придут посмотреть на их выступление в Лондоне. Агент извинится и скажет, что ничего не может для них сделать, пока у них нет контракта на работу в Лондоне.

Кроме того, Леннон слышал, что Rory Storm And The Hurricanes произвели настоящую сенсацию в туристическом лагере в Батлине на севере Уэльса. Казалось, что будущее Beatles — это унизительная череда местных ангажементов. Все шло к тому, похоже, что борьба за выживание вынудит их вернуться в молодежные клубы, из которых они вышли. Особенно если они не найдут постоянного ударника, которого они лишились с уходом Томми Мура.

На одну открытую перед ними дверь приходилось две закрытых. Одной из основных причин, почему никто из музыкантов не уходил из группы, были долги, возникшие из–за покупки товаров в рассрочку — невзирая на то, например, что из общего сбора в 45 фунтов на одном из выступлений в Гросвенор на долю трех музыкантов пришлось всего 10 фунтов.

Загородные поездки тоже ничего не приносили, потому что везде появилось такое количество групп, что ангажемент почти всегда доставался местным парням. Зачем приглашать чужаков, когда свои музыканты делают то же самое, только гораздо дешевле?

Еще один повод для беспокойства — это нестихающая джазовая лихорадка. Мелодия «Saturday Jump» в исполнении Топу Osborn Sound открывала и закрывала передачу «Saturday Club», а женщины млели от Билка, Барбера, Болла, Хамфри Литлтона и The Temperance Seven, что в равной степени объяснялось обаянием их личностей и звуком, который они создавали. Треньканье банджо, бесконечное гудение труб, подражание голосу Луи Армстронга — и все это в обрамлении париков, судейских мантий, римских тог, мундиров армии конфедератов или других экстравагантных костюмов вроде полосатых жилетов и котелков, в которые наряжался Билк и его Paramount Jazz Band.

Поэтому Beatles вместе с другими рок–музыкантами слонялись по пабам в центральной части города, болтали ни о чем, одалживали инструменты, сравнивали ноты, сплетничали и обсуждали чужие успехи. Между делом запустили слух о том, что скоро выйдет их первый сингл и что их едва не пригласили аккомпанировать Лорду Сатчу, когда его бесконечные гастроли докатились до севера страны. Такой шанс вряд ли существовал вообще, но слухи преподносились так, как будто возможность эта была реальной, несмотря на то, что турне певца уже давно закончилось.

В довершение всего ходили слухи, что одна из девушек забеременела от Стюарта Сатклиффа и настаивает, чтобы он добровольно явился в бюро записей актов гражданского состояния — в противном случае ее братья приволокут его туда насильно. Поэтому возможность выйти за пределы обычной орбиты Beatles выглядела в глазах Стюарта чрезвычайно привлекательной, несмотря на возмущение Артура Балларда, лучший ученик которого бросал учебу ради бит–группы Леннона.

Поэтому неудивительно, что ребята были готовы принять предложение поработать в Германии — при условии, что найдут себе барабанщика. Они узнали, что в «Касбе», любимом клубе подростков, где они играли еще как Quarry Men, сын владелицы клуба Моны Бест, мрачноватый красавец Пит, играет на ударной установке в клубном ансамбле The Blackjacks. Зная, что группа The Blackjacks находится на грани распада, Beatles не видели ничего предосудительного в том, чтобы пригласить Пита в Гамбург. С полного одобрения Моны Пит принялся паковать чемоданы, однако 19–летнему Джону пришлось преодолеть упорное сопротивление Мими. В конечном итоге она, поджав губы, заявила, что умывает руки, хотя и сопротивлялась тому — в отличие от Джона, — что занятиям в художественном колледже пришел конец.

17 августа 1960 года Джон впервые в жизни оказался за границей, когда ночной паром причалил в голландском Хуке и лорд Вудбин сел за руль перегруженного микроавтобуса, который доставил пятерых музыкантов, Аллана Уильямса с женой и шурином — он сделал несколько групповых фотографий пассажиров, за исключением Леннона, с комфортом устроившегося, разумеется, на переднем сиденье, — к военному мемориалу в Арнхеме.

Глаза Уильямса и Вудбина были красными от усталости, когда после ночи и двух дней непрерывной езды они вместе с молодыми людьми выбрались из микроавтобуса у порога «Кайзеркеллер». В таких роскошных клубах им еще не приходилось выступать. Однако после того как забота о пассажирах перешла к Бруно, они отправились в затрапезную «Индру», а затем в три маленькие комнаты без окон и с одним туалетом в кинотеатре через дорогу. Именно здесь должны были ночевать Beatles. Даже Вудбин и Леннон были в замешательстве и начали шутить на тему концлагеря, посылок от Красного Креста и организации побега.

После нескольких часов живительного сна Beatlesвстали, чтобы дать свой первый концерт за пределами Соединенного Королевства. Могли ли они тогда предполагать, что через шесть лет будут выступать в переполненном гамбургском «Ernst–Merk–Halle», ныне уже снесенном, — эквиваленте лондонского «Палладиума», — куда их с почетом привезут на «Мерседесах» в сопровождении полицейского эскорта?

Однако в 1960 году почти все приезжие из Британии поначалу мечтали оказаться где угодно, лишь бы подальше от Гамбурга, и не могли дождаться окончания своего путешествия. Вероятно, была возможность найти более приличное жилье для группы, но Beatles о ней не знали. Одно дело все время находиться в дороге и в течение восьми дней останавливаться в одноместных гостиничных номерах с завтраком, но совсем другое — тесные казематы, в которых они жили, работая на Кошмидера. Все — включая выходца из среднего класса Леннона — открыли в себе инстинкты, о существовании которых даже не подозревали. Причиной тому было совместное проживание в убогих комнатушках, которые вскоре стали еще омерзительнее от остатков дешевой еды, пустых пивных бутылок, переполненных самодельных пепельниц и спертого воздуха, пропитанного запахом грязных носков.

В музыкальном отношении Джон, Пол, Джордж, Стюарт и Пит стали понимать друг друга почти без слов, а также научились «читать» аудиторию. В «Индре» — а через несколько недель и в более роскошном «Кайзеркеллер» — Леннон дал волю своему хорошо подвешенному языку, и моряки, гангстеры, проститутки, развлекающиеся туристы и набившиеся с улицы подростки смеялись его шуткам и даже танцевали, привыкнув к тому, что небрежный и вызывающий вид новых музыкантов отличается от эстрадного лоска выступающих по телевизору популярных певцов. Разумеется, у пяти нечесаных ребят из Ливерпуля были и успехи, и провалы, но в некоторые моменты они действительно играли так, что их можно было смело назвать лучшей рок–группой в Европе.

После окончания выступления их знакомили с городом музыканты из Seniors и The Jets, контракт которых с «Тор Теп» подходил к концу. Рики Ричардс сопровождал Леннона в магазин музыкальных инструментов, когда тот выложил кучу мятых дойчмарок за гитару «Rickenbacker». Впоследствии, во время своего краткого визита в Гамбург в 1961 году, Ричарде вышел на сцену вместе с Beatles, одолжив у Джона его дорогую гитару и сыграв свои композиции «I Go Ape» и «C'mon Everybody».

Несмотря на то, что Beatles дружили с такими закоренелыми рокерами, как Ричарде, и многочисленной командой официантов и вышибал «Кайзеркеллер», все пятеро прибывших в Гамбург ребят имели среднее классическое образование и их мнимая принадлежность к британской элите притягивала гамбургских поклонников экзистенциализма — «экзистов», главными фигурами среди которых были Юрген Вольмер, Клаус Фурман и Астрид Кирхгерр. Это противоречило утверждению Харрисона, который в 1967 году сказал одному из журналистов, что в целом Beatles были «отстающими в школе». И действительно, при необходимости Сатклифф, Леннон и Маккартни умели