Кадзама проговорил голосом, полным разочарования:

– Выходит, весь ажиотаж вокруг золотых слитков был напрасен, да?

Клементе откинулся на спинку стула.

Риэ пристально посмотрела ему в глаза. И ему понадобилось вызывать их, чтобы доложить о полном провале? Вряд ли.

– Расскажите нам все как есть. Ведь слитки все-таки нашлись?!.

Клементе сложил руки так, что подушечки пальцев соприкоснулись друг с другом.

– Про слитки не скажу, но вот одно они точно нашли: человеческий скелет. Чей он – неизвестно, но мне доложили, что на нем была полуистлевшая форма пехотинца республиканской армии.

Не говоря ни слова, Риэ перевела взгляд на Кадзама. Тот посмотрел на нее многозначительно.

Клементе откашлялся и продолжал:

– По крайней мере в ближайшее время сообщений о находке золота по телевидению и в газетах не будет. Больше я вам ничего сказать не могу.

Риэ кивнула. Теперь картина была практически ясна.

Клементе дал им понять, что золото, как и ожидалось, найдено, но обнародовать находку не собираются.

Положение в Восточной Европе сейчас неопределенное, к тому же до вступления Испании в Европейское Сообщество осталось всего два года. В такое время обнаружение массы золотых слитков – своего рода наследия гражданской войны – стало бы предметом толков и споров не только в самой Испании, но и за границей.

Поэтому верхи, без сомнения, приняли политически правильное решение избежать огласки.

– Я вас поняла. Так или иначе, нашлись слитки или нет, я верю, что ими никто не воспользуется, – сказала Риэ.

Клементе усмехнулся:

– Ты, может, решила, что я их приберу к рукам?

Придвинув к себе телефон, он набрал номер, стараясь, чтобы его посетителям не было видно, на какие кнопки он нажимает.

И заговорил на удивление учтиво:

– Здравствуйте. Это говорит Клементе. У меня сейчас те японцы, которые оказали содействие в нашем деле. Я передаю трубку, пожалуйста, поговорите с ними сами.

Клементе протянул Кадзама и Риэ трубку.

Кадзама отшатнулся, будто на него наставили дуло пистолета.

Риэ ничего не оставалось, как подойти к телефону.

– Алло?

– Рад познакомиться с вами, сеньорита, – послышался уверенный голос, выговаривавший слова с андалусским акцентом. – Я слышал от Клементе, сколь многим он вам обязан. Позвольте мне от всей души поблагодарить вас. Судя по его докладу, я могу с уверенностью сказать, что ваша помощь внесет значительный вклад в развитие испано-японских отношений. Я благодарю вас от имени всего испанского народа.

– Не стоит благодарности. – Голос Риэ прозвучал будто чужой.

– Если вам что-то понадобится, я всегда буду рад вам помочь. Обращайтесь к Клементе – он мне передаст.

– Большое спасибо. – Риэ была ошеломлена настолько, что даже не заметила, когда связь прервалась.

Если она не ошиблась, ее собеседником был именно он – тот самый человек, которого она хорошо знала по передачам радио и телевидения.

Она вернула трубку Клементе:

– Ну, теперь веришь?

– Да, пожалуй…

Кадзама, по-видимому, сообразил, с кем Риэ только что говорила, и ничего спрашивать не стал.

С трудом поборов волнение, Риэ обратилась к Клементе:

– Скажите, а Барбонтин вам не помешает? Если он каким-нибудь образом пронюхает про слитки, добром дело не кончится.

Клементе снял очки и провел ладонью по лицу.

– Вход в обнаруженную пещеру будет опечатан. Биясанте и его подручные подчиняются закону о неразглашении государственных тайн, они болтать не станут. Да и вообще, надо сказать, это люди не болтливые. Таким образом, все зависит от вас: если вы сможете держать язык за зубами, огласки можно не опасаться.

– А Барбонтину вы все спустите с рук?

– Сейчас было бы трудно обезвредить его и людей, стоящих за ним, – тех, кто поддерживает ГАЛ. Пожалуй, прежде чем строить какие-либо планы относительно них, нужно дождаться решения суда над Амедом.

Хосе Амед был недавно арестован по обвинению в том, что он одновременно с исполнением своих обязанностей в полиции был, как подозревали, замешан в незаконных убийствах террористов ЭТА членами ГАЛ. Клементе, как видно, полагал, что, если Амеду вынесут строгий приговор, можно будет воспользоваться этим и внести раскол в ряды полицейских, втайне поддерживающих ГАЛ.

Клементе снова надел очки и сказал:

– И второе. Ваш приятель, Рюмон, улетел в Лондон, верно?

Риэ удивилась.

Действительно, вчера за ужином в Толедо Рюмон говорил, что поедет на розыски Гильермо в Лондон. Он утверждал, что напал на новый след Гильермо в букинистической лавке на улице Прадо.

– А вы откуда об этом знаете? – спросила она.

– Сегодня утром один старик позвонил в полицию и сообщил, что какой-то худой мужчина, с исцарапанными лицом и руками, сломал ему кисти рук. Мне только что принесли отчет об этом. Старик рассказал, что перед тем, как это случилось, он как раз говорил с Рюмоном о японском добровольце по имени Гильермо. И что человек, который его искалечил, выпытал у него все содержание разговора, до мельчайших деталей.

Риэ обеспокоенно перевела глаза на Кадзама.

– Неужто вы думаете, – проговорил Кадзама, – что тот худой человек с царапинами на лице и руках – Маталон?

Клементе пожал плечами:

– Судя по рассказу старика, это он.

Кадзама встал:

– Невозможно. Из того водоворота он никак не мог выбраться живым.

Клементе взглянул на часы.

– Видно, везет мерзавцу – почище чем иному праведнику. Так или иначе, сегодня я вылетаю в Лондон. Дело ясное: если Рюмон улетел в Лондон, можно быть уверенным, что Маталон последовал за ним.