Пробежав сквозь полутемный проход, он пересек внутренний дворик с расставленными в ряд цветочными кадками и через проход на противоположной стороне выбежал в другой переулок. Там он столкнулся с женщиной, катившей детскую коляску. Орлов вежливо извинился перед ней и пошел настолько быстро, насколько мог, не вызывая при этом подозрений.

Он сворачивал из одного переулка в другой, избегая людных улиц. Нужно как можно скорее добраться до Северного вокзала. Жена с дочкой наверняка уже давно ждут его, умирая от беспокойства.

Хотя по времени так получится дольше, лучше пойти окольным путем: через закоулки за Академией на набережную Конти, оттуда через Понт-Неф на тот берег. И там уже взять такси.

Он свернул в переулок, ведущий к Академии. Один раз обернулся, но погони не было. Не иначе как пронесло. Пот лил с него ручьями. Все тело было липким.

Случайно взглянув на руку, он увидел запекшуюся на пальцах кровь.

Замедлив шаг, едва держась на ногах от усталости, Орлов нырнул под арку неподалеку. Достав носовой платок, начал вытирать кровь.

Вдруг он почувствовал чье-то присутствие. Поднял глаза.

От удивления выронил платок.

Рядом с ним стояла Мария.

В руке она сжимала маленький пистолет.

– Еще немного, и ваша бы взяла, а, Орлов? – проговорила она с мужскими интонациями.

Ноги у него подкосились. Из последних сил он напряг колени и, шатаясь, прижался спиной к стене.

– Почему, – выдавил он с трудом, – ты не пошла в сторону Карусельского моста? Ведь для побега это самая короткая дорога.

Глаза Марии заблестели, уголки рта изогнулись.

– Потому что подумала: вы из тех, кто выбирает окольный путь.

Орлов сжал зубы.

Как он и думал, эта женщина – крепкий орешек. Чтобы перехитрить Марию, нужно было понимать, что ум ее изворотлив до предела.

Достав красный шарф, Мария обмотала им пистолет.

– Ну, пошевеливайтесь. Отведу вас в посольство.

– А если я откажусь, ты выстрелишь?

– А вы что думали? Конечно выстрелю. Даже если все полицейские Парижа соберутся на это поглядеть, я все равно убью вас – хотя бы для того, чтобы отомстить за Рикардо.

Да, она выстрелит без раздумий. Это видно по глазам. От нее пахнет спиртным… Но пьяной она не выглядит.

– Пошевеливайтесь, – снова заговорила Мария. – Ну что вы, оглохли?

Орлов попытался шагнуть вперед, но ноги ему не повиновались.

Если ей удастся затащить его в советское посольство, больше он жену с дочкой не увидит. При мысли об этом его ноги будто приросли к мостовой.

Мария с раздражением приподняла дуло пистолета:

– Тогда прощайте.

– Постой. У моей жены есть двадцать тысяч долларов. Я отдам тебе все, до последнего цента. Дай нам уйти.

Эти деньги он тайком вынес из казны отделения НКВД в Барселоне – на жизнь в Америке.

Конечно, он не собирается дать ей уйти с его деньгами: ему просто нужно выиграть время. Нужно во что бы то ни стало добраться до Северного вокзала и передать спрятанные на груди билеты на идущий в Канаду пароход жене и дочке.

С билетами и деньгами жена, с ее твердым характером, наверняка сможет добраться с дочкой до Америки. Только бы увидеть своими глазами их отъезд… а там можно и умереть.

Мария холодно улыбнулась:

– Не пройдет. Меня не интересуют ни ваши деньги, ни ваша семья. Либо я отведу вас в советское посольство, либо застрелю прямо тут: одно из двух.

Пальцы его изогнулись крючком. Если бы он мог до нее дотянуться, с каким удовольствием он бы свернул ей шею!

– Спрашиваю в последний раз, – вы идете?

Орлов застыл на месте. Смертельный страх ледяным холодом объял его.

В этот момент за спиной Марии появился человек. Почувствовав, что кто-то смотрит на нее, Мария резко обернулась.

И удивленно вскрикнула:

– Гильермо?!

К ней подошел какой-то мужчина.

Орлов присмотрелся к нему.

Лет тридцать пять, одет как рабочий: домотканые штаны и куртка, крепко сбит. Черты лица азиатские, как у Рикардо и Марии. Тоже, наверное, мексиканский японец.

Орлов шевельнулся, и Мария торопливо обернулась, снова направив на него дуло пистолета.

– Давно не виделись, а, Мария? – проговорил по-испански мужчина, которого она назвала Гильермо.

– Откуда ты тут взялся? – спросила она с напряжением. Глаза ее смотрели без прежней уверенности.

– Закрытые двери никогда меня не останавливали. Потому-то в Коминтерне и решили послать именно меня шпионом на территорию Франко. Как тебе, впрочем, известно.

– Но почему ты целый год не давал о себе знать? В штабе подумали, что ты продался Франко, – выпалила Мария скороговоркой, не отводя глаз от Орлова.

Гильермо встал рядом с ней.

– Они ошибаются: я не продался. Просто надоело смотреть на подлые приемы Сталина. Франко тоже мерзавец, но до Сталина ему далеко. Тебе, кстати, тоже пора уже опомниться.

Мария еще крепче сжала в руке пистолет.

– Это мы обсудим потом. Послушай, это – Александр Орлов, глава отделения НКВД в Испанской республике. Ему пришел приказ от наркома Ежова прибыть в Антверпен, а он вдруг вздумал скрыться. Мне нужно отвести его в советское посольство. Поможешь?

Гильермо с безразличным видом взглянул на Орлова.

Орлову показалось, что ему уже приходилось слышать имя Гильермо раньше, но он не мог вспомнить, где и когда именно. Сейчас он думал лишь об одном: это конец, ему не сбежать. По спине струился пот.

– Ладно, – коротко ответил Гильермо и сделал шаг вперед.

Орлов инстинктивно принял защитную позу.

В следующую секунду Гильермо резко повернулся и без малейших колебаний ударил Марию своей огромной рукой в ухо.

Мария без стона повалилась на каменную мостовую.

Гильермо в последнюю секунду поддержал ее, не давая упасть, и, втащив поглубже под арку, уложил на землю.

В это время из-за пазухи у нее выпал золотой кулон.

Гильермо поднял его и некоторое время молча рассматривал. Затем подхватил выпавший из руки Марии пистолет, обернутый шарфом.

Обращаясь к Орлову, который был ошеломлен настолько, что даже не подумал пуститься наутек, Гильермо тихо проговорил:

– Если вы хотите бежать на Запад, я отпущу вас, но с одним условием. Только сначала давайте возьмем такси.

Орлов не верил собственным ушам. На кого же работает этот Гильермо?

Они вышли на широкую улицу и поймали такси. Гильермо велел водителю везти их на Северный вокзал.

Не в силах сдержаться, Орлов первым нарушил молчание: