— Очень, ваше превосходительство. Я считаю ее интересной.

Усталое лицо посла просияло.

— Я рад это слышать. Я счастлив, что вы работаете со мной.

Он быстро вышел, и лорд Харткорт закрыл за ним дверь.

Слова посла на какое-то время подняли ему настроение, но вскоре его лицо опять потемнело. Он вернулся к столу и принялся изучать новый морской код.

Ему удалось поработать всего полчаса, когда дверь с треском распахнулась и в комнату влетел Берти.

— Джарвис только что сказал мне, что ты вернулся! — воскликнул он. — Я ждал тебя только завтра. Что случилось? Тебя доконала деревенская скука?

— Там страшно скучно, — ответил лорд Харткорт.

— Ну, а ты слышал, что произошло здесь? — спросил Берти.

— Нет. Что такое? — поинтересовался лорд Харткорт.

— В общем, Генриетта приезжала сюда раза четыре. Она была абсолютно уверена, что ты никуда не уехал. Джарвису здорово досталось.

— Серьезно? — протянул лорд Харткорт.

— Это еще не все, — продолжал Берти. — По всему Парижу ходят слухи, что вчера она пыталась наложить на себя руки. Говорят, что она приняла смертельную дозу снотворного, и ее увезли в больницу.

Если Берти ожидал, что эта новость ошарашит или взволнует его кузена, он жестоко просчитался. Лорд Харткорт только приподнял брови и начал перебирать бумаги на столе.

— Черт побери! — воскликнул Берти, опускаясь на край стола. — Ты мог бы проявить большую заинтересованность. В конце концов, она — твоя любовница, и она ни за что не решилась бы на самоубийство, не будь она чем-то расстроена.

Лорд Харткорт откинулся на спинку стула.

— Слушай, Берти, — сказал он, — ты не так давно в Париже. Уверяю тебя, эта уловка стара как мир. Ею в среде Генриетты пользуются те, кто не способен настоять на своем или кто обнаруживает, что их бросил покровитель. Они принимают несколько таблеток снотворного — этого количества недостаточно, чтобы убить их, — как раз столько, сколько нужно, чтобы вызвать глубокий сон или легкое забытье. Сначала они уведомляют своих приятельниц, которые обнаруживают их в самый подходящий момент, пока еще не стало поздно. Потом их, усыпанных цветами, везут в больницу, где они, разодетые в кружево и надушенные, ждут, когда же непокорный любовник приползет к ним на брюхе вымаливать прощение.

— Боже мой! Неужели они действительно ни перед чем не останавливаются? — удивился Берти.

— Спроси Андре де Гренеля. Он скажет тебе, что подобное часто случается в Париже. В самом деле, это становится модой! А я всегда считал, что Генриетта умнее!

— Так, значит, ты бросил ее, — заключил Берти.

— Я этого не говорил, — ответил лорд Харткорт.

— Но это же очевидно, не так ли? Она выглядела такой счастливой с тобой в пятницу у «Максима». Она не пошла бы на самоубийство всего через сорок восемь часов, если бы ты не расстроил ее.

Лорд Харткорт не ответил, и Берти раздраженно проговорил:

— Слушай, Вейн, перестань важничать, прояви хоть каплю человечности! Ты прекрасно знаешь, я сгораю от любопытства, и не только я — весь Париж. Тебе придется рассказать, хочется тебе того или нет.

— Хорошо, — ответил лорд Харткорт. — Моя связь с Генриеттой закончилась. Ты хочешь, чтобы я объявил об этом в газетах?

— Но почему? — спросил Берти. — Тебе она нравилась. В пятницу ты подарил ей это огромное изумрудное ожерелье. Должно быть, что-то случилось. Расскажи мне, Вейн.

— Я не намерен обсуждать мою личную жизнь с кем бы то ни было, — ответил лорд Харткорт. — У большинства хватит такта не давить на меня.

Берти усмехнулся.

— Ладно, у меня нет такта, — согласился он. — Мне просто чертовски любопытно. Что же, черт подери, случилось?

— Вот этого ты никогда не узнаешь, — отрезал лорд Харткорт. — Послушай, давай сменим тему.

— Будь ты проклят! До чего же ты упрям! — вскричал Берти. — Я был уверен, что мне-то ты расскажешь.

— Значит, ты ошибался, — заключил лорд Харткорт.

— Я не знаю, что на тебя нашло, — посетовал Берти. — Когда мы познакомились, ты был таким замечательным парнем.

— Разве?

— Я не имею в виду, когда мы были детьми или в Итоне. Я говорю про то время, когда мы стали взрослыми. Я был младше тебя, но ты возил меня по Лондону и был так добр ко мне, я никогда этого не забуду. Я думал, что в Париже будет то же самое. Теперь же твои поступки невозможно объяснить. Я даже не знаю, чего от тебя ожидать.

— Я остался таким же, — терпеливо заверил его лорд Харткорт, — но ты должен понять, Берти, что нельзя вмешиваться в то, что тебя не касается. Я никогда ни с кем не обсуждал свои отношения с женщинами и не намерен начинать это сейчас.

— Кодекс чести? И все в этом роде? — поддразнил его Берти. — Ну, может, ты и прав, но я не понимаю, что происходит, вот в чем дело. Генриетта бьется головой об стену и всем надоедает, а ты в это время удираешь за город. Да и после того, как ты в субботу уехал с вечеринки, все пошло наперекосяк.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил лорд Харткорт.

— В общем, когда я наконец выбрался на балкон, ты уже ушел, а мисс Уидон была вся в слезах. Она не желала разговаривать и танцевать. Что ты сказал, чем ты так расстроил ее?

— Она была расстроена? — уклонился от ответа лорд Харткорт.

— Ну, мне так показалось. К нам присоединилось еще несколько человек. И вдруг она сообщает, что у нее разболелась голова, и исчезает. Я не знаю, что ты там натворил. Ты полностью испортил мне вечер.

— Мне очень жаль, — мрачно проговорил лорд Харткорт.

— Между прочим, я тут встретил весьма привлекательную крошку, которая приехала на вечеринку с одним из русских посланников — огромные глаза и высокие славянские скулы — ты знаешь этот тип. Она очень забавна! Я отвез ее домой, так как ее конвой, кажется, испарился, и должен сказать тебе, у русских есть что-то такое, чего нет у француженок.

— Да? Рад, что ты хорошо провел время, — улыбнулся лорд Харткорт.

— Я повеселился бы гораздо больше, если бы мне удалось как следует потолковать с этим английским воробушком, — сказал Берти. — Понимаешь, я уверен, герцогиня намерена не подпускать меня к ней. Посмотри, как она себя держала, когда мы приехали: меня забрала, а тебе велела потанцевать с Гарденией.

— Боюсь, герцогиня считает тебя недостаточно богатым или важным, — заметил лорд Харткорт.

— Ты действительно считаешь, что это тот самый случай, когда выжидают, кто больше предложит? — спросил Берти. — Но ведь это отвратительно!

Лорд Харткорт пожал плечами. Внезапно он почти раздраженно произнес:

— Ради Бога, Берти, дай мне работать. Если ты остаешься здесь, сиди тихо. Если же тебе охота болтать, тебе придется уйти.

— Ну, ладно, — надменно проговорил Берти. — Раз ты ко мне так относишься, я удаляюсь. Я очень хотел поехать в Мабийон-хауз и посмотреть, что девчушка делает. Если герцогиня не держит Гардению взаперти, она не посмеет меня выставить.

— Полагаю, именно это она и сделает, когда увидит твой банковский счет, — хмуро заметил лорд Харткорт.

Берти вышел и хлопнул дверью.

Лорд Харткорт склонился над бумагами, между бровей у него пролегла глубокая складка.