«ретроградная амнезия». Выскочила послушно и легко, как что-то хорошо знакомое. Антон улыбнулся бы, если бы ему не было так плохо, не мутило и не кружилась бы голова.

Потеря памяти и «ретроградная амнезия»! Мысли потекли ровнее: небольшая временная потеря памяти, временное нарушение работы головного мозга, при котором человек не может вспомнить ближайшие события. То, что произошло непосредственно перед событием, вызвавшим потерю памяти. Похоже, потому что про могилу мамы он помнил, про работу в полиции – тоже. Даже про психиатрическую клинику помнил, но тут накатывало волнение: вдруг он там лечился и сбежал?

Скорее всего, нет, успокаивал себя Антон, подобное нарушение может быть следствием ушиба, повреждения головного мозга, отравления, психической травмы. Все правильно: в институте им говорили, что данная форма потери памяти отличается от иных тем, что невозможность вспомнить недавние факты сочетается с яркими и четкими воспоминаниями фактов, произошедших очень давно. Успокаивало и то, что данная форма амнезии излечима. Через какое-то время все события возвращаются в память больного. Паниковать не надо! Надо думать про вагон!

И Антон старательно стал вспоминать, как в его представлении выглядел современный товарный вагон. И вспомнил. Вспомнил, что теперь они обшиты не досками, а железом. Так что через стену не проломиться. Косые, V-образные опоры каркаса, обваренные или на болтах, но все же листы железа. А на полу? На полу доски, но, наверное, толстенные. Ломом их только отдирать, но лома в вагоне, скорее всего, нет. И быть ему тут неоткуда.

Косые? И тут до Антона дошло, что каркас стен вагона как раз и подходит для того, чтобы по нему лазить. Стараясь не спугнуть мысль, он плавно встал и пошел вдоль стены, придерживаясь за нее рукой. Вот и конец вагона. Тут, где-то над головой в стене, и есть это злосчастное окошко. Он на ощупь выискивал выступающие болты, наклонную поверхность балок. Ему удалось подняться, цепляясь неизвестно за что, где-то сантиметров на пятьдесят-семьдесят от пола, когда рука нащупала то, что он и искал. Край проема и крышку люка, которая плотно к нему не прилегала.

Уцепившись двумя руками за край проема люка, Антон постарался найти опору и установить ноги так, чтобы не соскользнуть. Теперь освободить одну руку и нащупать сам люк. Вот он, зараза! И что его там держит? Судя по звуку, всего лишь какая-то не очень толстая проволока снаружи. После трех ударов кулаком створка люка открылась, распахнувшись и продемонстрировав Антону светлеющее небо, а потом больно ударила по пальцам. От неожиданности он отпустил руку и тут же грохнулся спиной на пол вагона.

Застонав от боли, перевернулся на живот. Кажется, ничего не сломал, но крестец и пару позвонков ушиб. И затылок, хотя и удалось смягчить удар. Черт, ладонь и локоть ободрал! Полежав немного, Антон попытался собраться с силами. Главное, не упасть снова, потому что во второй раз может так легко не отделаться.

Он поднялся, подошел к стене и стал нащупывать те опоры, те болты, которые ему один раз уже помогли подняться к люку, но все это куда-то волшебным образом исчезло. Мистика! Антон громко выругался самым страшным и грубым ругательством. Полегчало! Более того, сразу нашелся тот болт со скобой, за который ему было удобно подтянуться. Потом ногу вбок, распереть себя второй ногой, руку вверх, вот и кусок толстой проволоки. Еще немного, и руки ухватились за край люка. Крышка бряцала и скакала при движении и из-за порывов ветра. И еще она больно била по ушибленным пальцам.

Держась за край проема люка, поднимать свое тело выше было уже удобнее. Немного помучившись, Антон наконец оперся локтем, вторым и повис в люке на подмышках, жадно вдыхая свежий утренний воздух, который несся ему прямо в лицо. Еще через пять минут ему удалось протащить через люк свое тело, свесить ноги и осмотреться. Больше никаких уступов, болтов и иных опор под ногами и в пределах досягаемости, нет и тормозной площадки, да и не выручила бы она его в этой ситуации.

Оставалось последнее – прыгать. «Ну, десантник!» – подбодрил сам себя Антон и постарался вспомнить ногами способы приземления, особенно когда их учили бороться с волочащим тебя парашютом. Бетонные столбы проносились мимо с устрашающей скоростью. Антон стал считать, и получилось, что каждый столб проносился мимо на цифре «пять». Этого для прыжка было слишком мало.

Теперь он пожалел, что вылез из вагона. Сил забраться назад уже не было, а сколько он так сможет провисеть? Антон посмотрел вперед по ходу поезда, и надежда снова проснулась в нем. Поворот! В сером утреннем свете он хорошо различил, что железнодорожный путь поворачивает влево и исчезает за деревьями лесополосы. А раз поворот, то машинист должен сбросить скорость. Не может же он нестись так же, как на прямом участке.

Висеть было трудно. Руки устали, пальцы резал край проема люка, а поезд все не сбавлял скорости и не сбавлял. Антон стал опасаться, что пальцы разожмутся, и он просто упадет. От этой мысли руки в самом деле стали заметно слабеть. Знакомое ощущение, когда мысли материализуются и влияют на твое состояние. Это называется паника и панический рефлекс организма. Антон стал старательно думать о другом, о том, как сейчас поезд пойдет медленнее, как он приноровится, выберет место и момент и прыгнет. Очень внимательно нужно выбирать этот момент, чтобы не покалечиться.

Немного помогло. Антон отвлекся от мыслей о своих пальцах, и они еще некоторое время исправно держались за железо. Наконец заскрипели тормозные колодки, тело качнулось вперед, по ходу поезда. Тормозит! Он выждал еще минуты две, когда скорость заметно упала, потом снова прикинул расстояние между столбами. Теперь от столба до столба получалось «десять». Нормально!

Отталкивался он не только коленями, а еще и всем телом, чтобы отпрыгнуть от вагона хотя бы на метр. Отталкиваясь, а потом уже в полете, принял положение «спиной вперед». Ноги послушно нащупали землю в короткий миг касания, а потом тренированный организм все вспомнил сам и все сам сделал. Антон спружинил, сгруппировался и перекатился через спину. Удар был сильным, но обошлось без травм. Три переката, потом поворот на бок, потом еще два переката с боку на бок, и он распластался на траве возле железнодорожной насыпи. Громыхающий темный силуэт состава с красным огоньком на последнем вагоне уходил в предутреннюю дымку. Приехали!

Ощупывая себя и с кряхтеньем поднимаясь на ноги, Антон стал осматриваться по сторонам. Это, конечно, не Европа, не Подмосковье и не Украина, где в пределах десяти-тридцати километров обязательно обнаружится какой-нибудь населенный пункт, хутор, лесничество или железнодорожный переезд с будкой смотрителя. Средний Урал теперь тоже район относительно густонаселенный. Не зря же электрички ходят из Екатеринбурга в соседние областные центры. И при этом остановки у них через каждые двадцать- тридцать минут.

Антон подумал, что лучше залезть на высокое дерево и осмотреться, но понял, что это вряд ли удастся – руки не удержат. Ноги, кстати, его тоже держали не очень хорошо. В принципе это не Африка или Австралия. Если идти все время прямо, то обязательно пересечешь какую-нибудь автомагистраль. А там можно остановить попутку и…

Осмотрев себя внимательно и оценив состояние своей одежды, Антон пришел к выводу, что ни один разумный человек в наше недоброе время на загородной трассе такому типу машину не остановит. Джинсы грязные, рукав куртки порван, да и сама куртка выглядит так, словно ею мыли полы.

Вздохнув, Антон бодро зашагал по шпалам вслед ушедшему поезду. Точнее, это он сам себя убеждал, что зашагал бодро. Решение было вполне обоснованным и продиктовано полной безысходностью положения. Насколько ему удалось вспомнить, поезд давно не проходил больших населенных пунктов, значит, больше шансов за то, что ближайший населенный пункт или просто жилье в той стороне, куда ушел поезд. Это же элементарно!

И Антон побрел, как он оценил направление, на юго-запад. Скоро организм приноровился, вошел в ритм, а чувство усталости притупилось. Он шел размеренным шагом, стараясь думать о чем угодно, только не о еде. Есть хотелось сильно, и это, с одной стороны, радовало. Это означало, что организм здоров, что он не отравлен до такой степени, чтобы желудочно-кишечный тракт не работал. Омрачало эту радость сознание, что у него нет ни денег, ни документов. Проблема получения пищи вырисовывалась слишком туманно, а способ возвращения домой вообще пока не просматривался.

За всеми этими размышлениями Антон не заметил, как небо совсем посветлело, как загорелся над деревьями горизонт, потом разом вспыхнул золотыми отсветами. Тут же заголосили птицы. Антон остановился и невольно засмотрелся на восход солнца. Кажется, в последний раз он наблюдал это явление еще в армии во время учений. А ведь как красиво! Вот небо стало светлым и ярким, вот первые лучи, вслед за которыми сразу показался верхний край солнечного диска. Он на самом деле имеет сейчас огненный