цента, чтобы купить хлеба, было выше его сил. «В тот вечер, перед тем как идти спать, я поклялся себе, что я все равно буду победителем — я сокрушу их всех». Может быть, именно в этот вечер родился лидер мафии, который ради победы был готов пойти на что угодно.
Лански решил, что отныне он не проиграет никому и никогда.
На следующий день после школы он отправился вновь к карточным игрокам и делал это каждый день в течение нескольких недель. Мейер тщательно наблюдал за всеми приемами игроков, но первое, на что он обратил внимание, это то, что все игроки были только пешками. Хорошо оДетые люди время от времени подходили к игрокам, и им отдавали все, что было выиграно.
Мейер понял уже тогда, что такое босс в настоящей игре.
Постоянное общение с игроками давало пищу для размышлений. Однажды Мейер стал свидетелем того, как жесточайше избили банкомета, который утаил часть выигрыша. Спрятавшись за кучей мусора, он видел, как того дважды ударили ножом в лицо, избили до потери создания и бросили бездыханное тело на улице.
Мейер понял в тот вечер, что в любом серьезном деле не должно быть свидетелей. Если бы гангстеры обнаружили его, он тоже был бы убит. Так постигал Мейер законы преступного мира. Наблюдательный мальчишка вскоре понял, что опытные игроки были неплохими психологами. Сначала они давали своей жертве выиграть и раз и другой. А когда он, поверив в свою удачу, ставил на кон все свои деньги, заработанные за неделю, то немедленно все проигрывал. А потом проигравший брал в долг, и здесь начиналось его настоящее падение.
Трущобы Нижнего Ист-Сайда, где жила семья Лански, были хорошей школой. Скоро Мейер усвоил и шулерские приемы профессиональных игроков. И тогда он рискнул вновь попытать счастья в карточной игре. Мейер знал, что он не может, не имеет права проиграть свои пять центов. И он выиграл. «Та победа была для меня большим уроком: если ты все обдумываешь и тщательно планируешь свои решения в любых действиях, ты должен победить». Лански твердо усвоил этот урок. Это стало для него руководством к действию. Он остался игроком на всю жизнь, но играл только тогда, когда был полностью уверен в своей победе. Лански был авторитетнейший эксперт в гемблинге, и с ним нельзя было не согласиться, когда он заявлял, что нет такого понятия «счастливый игрок, есть только победитель и побежденный. Победители те, кто контролирует игру, профессионалы, которые знают, что они делают. Все остальные простаки».
Ряд афоризмов Мейера Лански, крупнейшего эксперта в гемблинге, поражают своей точностью и глубоким знанием дела, которому он отдал всю свою жизнь. «Совет, — говорит Лански, — который я всегда давал моим друзьям, членам семьи, любому, кто хотел меня слушать, был один: никогда не играйте в кости, карты, рулетку, если вы не любите проигрывать. Игра на случай для тех кто жаден. Единственный человек, кто выигрывает — это босс, вне зависимости от того, идет ли речь о мелкой игре крапленными картами на углу улицы или о мультимиллионере в казино. Только хозяин бывает победителем».
Еще будучи мальчишкой, Лански постигал суровые законы гемблинга. Однажды он был свидетелем жесточайшей драки между двумя группами игроков. Спрятавшись за груду корзин из-под овощей, он с ужасом наблюдал, как игроки пустили в ход ножи, а потом раздались выстрелы. Когда появились полицейские^ на мостовой лежали два трупа. Ирландец-полицейский даже не стал искать свидетелей, зная, что таковых все равно не окажется. Полицейские накрыли трупы пальто, которые сняли с убитых, а потом подкатила повозка, на которую тела побросали как мясные туши. Так закончилась очередная потасовка между любителями азартных игр.
На месте побоища Мейер нашел окровавленные игральные кости и подобрал их. Но осторожность взяла верх. Он подумал, что его могут обвинить в соучастии в убийстве. «Я вынул кости из кармана и забросил их так далеко на крышу здания, как только мог. Я вошел в дом и отправился спать. Мне было двенадцать лет».
Законы азартных игр Лански усвоил с самого раннего детства.
И, наверно, впечатления детства были очень сильными, если он помнил все это до малейших деталей, до самых последних дней своей жизни. Страсть Мейера к гемблингу осталась на всю жизнь. Он изучал приемы игры в кости и карты, которые использовали игроки их района. Одновременно Лански постигал и законы преступного мира, внимательно присматриваясь, как ребята постарше сколачивают свои банды, как руководят ими, какие используют приемы в борьбе за выживание.
Это была наука более серьезная, чем общеобразовательные предметы в 34-й школе, где он учился. К слову сказать, учился будущий «финансовый гений» с большим прилежанием, особенно английскому языку. Но, очевидно, Лански был глубоко убежден, что от школы не будет особого проку, и бросил учебу после восьмого класса. Это очень огорчило родителей, которые мечтали дать детям образование и надеялись, что Мейер станет инженером, Но их первенец избрал другие университеты, где он, действительно, был лучшим из лучших учеников. Премудрости преступного мира давались Мейеру очень легко. Учился он здесь с вдохновением, шагал вперед семимильными шагами, быстро усваивал законы и традиции этого сурового мира. И важно отметить, что он никогда не был догматиком. Полученные знания Мейер использовал творчески, искал и находил новые пути и в гемблинге, и в других преступных деяниях. И что очень важно, он умел с детских лет успешно использовать полученные знания на практике.
Лански рано столкнулся с проблемами межнациональных противоречий, столь острыми в Нью-Йорке. Когда он еще мальчишкой сделал первые успешные шаги в гемблинге, постиг основные шулерские приемы профессиональных игроков и начал выигрывать, его гнали прочь, как только он вступал в игру. Однажды верзила-итальянец обозвал его «жиденком» и пообещал искалечить, если тот еще раз появится среди играющих. Лански, которому было тогда 12–13 лет, долго подкарауливал своего обидчика и однажды, внезапно выскочив из-за укрытия, дал ему сильного пинка. Он не мог лишить себя удовольствия, обозвав обидчика «грязным итальяшкой». После этого, конечно, пришлось спасаться бегством и за много кварталов обходить стороной улицу, где он подстерег итальянца. Но Лански был доволен — он сумел проявить характер и защитил свое национальное достоинство.
Игра не только приносила Мейеру большое моральное удовлетворение — он был прирожденным игроком. Не меньшее, если не большее значение имело и то, что только через гемблинг он видел возможность самоутвердиться в жизни. А необходимость в этом была очевидна. Семья Лански, как и подавляющее большинство еврейских иммигрантов, буквально перебивалась с хлеба на воду. Это был классический пример нищеты. «Я запомнил на всю жизнь, — вспоминал Лански, — насколько мы были бедны в те дни. В подавляющем большинстве семей в одной комнате спали три-четыре человека». Матрацы стелили прямо на полу.
Нередко в одной и той же кровати спали по очереди. Жили в старых, полуразвалившихся, плохо проветриваемых домах.
Зловоние общественных туалетов чувствовалось во всех жилищах. Лански говорил, что все это он, конечно, считал тогда обычным явлением и только позднее понял, что это было настоящее социальное дно жизни.
Гемблинг давал возможность подняться с этого дна, получить главное — деньги, которые решали все. Значит надо было целеустремленно, энергично, настойчиво совершенствовать себя в этом деле. А всеми перечисленными качествами Мейер обладал сполна.
Говорят, что впечатления детства самые сильные и надолго запоминающиеся. В трущобах Нью-Йорка, где прошло детство Мейера, таких впечатлений было больше чем достаточно.
На всю жизнь ему врезалась в память жестокая расправа сутенеров с молодой проституткой по имени Рашель. Мейер хорошо знал эту еврейскую девушку и явно симпатизировал ей, если не сказать больше. Рашель нарушила законы преступного мира, и два бандита, приставленные для ее охраны, зверски убили фактически на глазах Мейера его симпатию. Мельчайшие детали этого преступления врезались в память Лански, если, уже после второй мировой войны будучи в Израиле, он в деталях пересказывал все перипетии убийства Рашель.
Очевидно, не без влияния этого трагического события Лански, когда он подрос и теснее приблизился к преступному миру, дал обет, который ни разу не нарушил: никогда, ни в каком виде не иметь дело с проституцией. Впрочем ряд других авторов указывают, что на заре своей преступной юности Лански промышлял не только гемблингом, но занимался и другими преступными делами, в том числе получал капитал и с проституции.
Его коллеги немало потешались над «святостью» Лански, но делали это только за глаза. Их
