Сигел был влюблен в этот район, особенно в Голливуд, где высокий, представительный, красивый и любвеобильный гангстер имел немало романов с кинозвездами. Определяя стратегическое направление деятельности одного из своих крупнейших партнеров, Лански учитывал не только то, что в Лос-Анджелесе и в других крупных городах Запада все еще оставались огромные неиспользованные возможности для гемблинга. Он принимал во внимание также и то, что в том регионе находился невозделанный штат Невада. Лански с вожделением устремил уже тогда свой взор на этот штат, ему виделся новый мощный центр гемблинга в этой пустыне.

Б. Сигел не заглядывал так далеко. Человек легкомысленный, он в первую очередь думал о своих любовных утехах в Голливуде. Брат Сигеля Морис (Maurice) и три его сестры резко отрицательно относились к преступной деятельности Бенджамина. Иной была позиция жены Сигеля. Эстер (Esther) не видела ничего предосудительного в бизнесе своего супруга и с большим удовлетворением восприняла его информацию о том, что климат Калифорнии будет очень полезен для двух их дочерей.

Дав новое поручение Сигелю, Лански с улыбкой посоветовал ему поменьше увлекаться актрисами Голливуда. В каждой шутке всегда, действительно, есть доля правды. Легкомысленный характер Сигеля в конце концов привел его к печальному концу.

Запутавшись в любовных успехах, нарушив в Лас-Вегасе свои финансовые обязательства перед коллегами по мафии, он заплатил за все это жизнью. Предупреждение Лански и на этот раз оказалось пророческим.

Личная трагедия Сигеля произошла много позднее, а пока он с огромным удовольствием принял предложение Мейера переориентироваться на Калифорнию. А вспоминая тот разговор с Лански, Сигел позднее говорил: «Мейер не очень часто улыбался. Я удивлялся его поведению. Но я часто приходил к выводу, что Мейер знал меня лучше, чем я сам себя»'.

Лански и Сигел были связаны между собой более тесно, чем родные братья. И дело было не только в многолетнем опыте совместной преступной деятельности. Сигел неоднократно спасал жизнь Мейеру Лански. Однажды Уэкси Горден, выяснив, что Лански навел на его брата Джека полицию и упрятал того в тюрьму, принял по законам мафии решение прикончить «финансового гения». На Гранд-Стрит, в Нью- Йорке, в дом, где часто встречались Лански и Сигел, была брошена бомба. Сигел обладал недюжинной физической силой и блестящей реакцией, он успел выбросить бомбу в окно, но она разорвалась рядом с ним.

Сигел был ранен, но открыл огонь по нападавшим. Позднее Сигел выследил в Бруклине Тони Фабраццо, который покушался на них, и убил его.

Это был только один из случаев, когда Бенджамин Сигел спас жизнь своего патрона. И, наверное, Лански было очень нелегко дать позднее санкцию на уничтожение Сигеля. Впрочем, Лански всегда это категорически отрицал. Он после второй мировой войны встретился с дочерью Сигеля, о которой всегда проявлял заботу, и изложил ей свою версию гибели ее отца.

Попытки Мейера Лански изобразить себя скромным картежником-интеллектуалом, всю жизнь специализировавшемся только на гемблинге, ни в коей мере не соответствовали действительности. Мафиози есть мафиози. И когда возникала необходимость, Лански действовал так, как того требовали законы мафии. В частности, в вопросах междоусобной борьбы Лански ничем не отличался от других главарей мафии, которые в такой ситуации знали только один аргумент — смерть. Когда Лаки Лучано предпринял попытку подняться на вершину преступной пирамиды, Лански оказывал ему в этом всемерное содействие.

Именно он направил людей, которые реализовали контракт на уничтожение одного из главных конкурентов Лучано Сальваторе Маранзано. Лански, наверное, выполнил это поручение с тем большим удовольствием, что Маранзано не скрывал своих антисемитских воззрений и решительно выступал против сотрудничества мафиози итальянского происхождения с группой Лански-Сигел.

Многолетнее сотрудничество Лански-Лучано было скреплено кровью: еще в юношеские годы, действуя в классических традициях мафии, они никогда не останавливались перед уничтожением тех, кто становился на их пути. Соответствующая практика была расширена в зрелые годы их преступной деятельности.

Джо Валачи показал в своих выступлениях, что Лански и Лучано несли прямую ответственность за убийство главаря мафии Маранзано. Стремясь к установлению своей личной диктатуры, Маранзано дал команду ликвидировать Лучано и Дженовезе.

Но Лучано обладал стремительной реакцией. Получив соответствующую информацию, «он вошел в контакт со своими многолетними союзниками Багси Сигелем и Мейером Лански. Они предоставили в его распоряжение Сэма («Красного») Левине (Sam Levine) и трех других квалифицированных экспертов из своей банды». Реализация контракта на убийство Маранзано была теперь только делом техники.

Лучано оказался прилежным учеником Лански. Все чаще и со все большим успехом он пропагандировал перед мафиози идеи М. Лански о необходимости прекратить поножовщину, коренным образом перестроить всю структуру мафии, превратить ее в специфическую и процветающую отрасль американского бизнеса.

Один из мафиози, слышавший выступление Лучано перед сообщниками, рассказывал: «Он заявил, что необходимы новые методы, чтобы «зарабатывать на приличную жизнь». Именно так он поставил вопрос. Его речь вызвала бурю аплодисментов.

«Мы все должны работать друг для друга, — продолжал Лучано, — но каждый делает свое собственное дело. Все мы нуждаемся друг в друге. Достаточно убийств».

Большинство главарей мафии, очевидно, чувствуя непрочность своего положения, стремились взять от жизни как можно больше. Показная роскошь, бравада были присущи многим коллегам Мейера Лански по преступному бизнесу.

Поведение «финансового гения» резко контрастировало с традициями мафиози.

Умеренность была характерна для Лански во всем. Он предпочитал простую еду, выпивал не больше одной-двух рюмок перед едой. После еды выкуривал сигару, в перерыве между приемами пищи курил сигареты. Лански заботился о здоровье, знал, какой вред приносит табак, но никак не мог бросить курить.

Его отличали простые привычки. Мейер получал удовольствие от путешествий, пеших прогулок, любил загорать. Лански частенько можно было видеть в кресле возле бассейна принадлежавших ему отелей, принимающим солнечные ванны. Он настолько любил пешие прогулки, что нередко, находясь в Майами, прерывал официальные заседания и отправлялся на прогулки по пляжу.

Как и многие другие миллионеры, сами сделавшие свое богатство, Лански придерживался четко выраженных правых политических взглядов. Например, в отношении Вьетнама «он считал, что мы должны ворваться туда и разнести Ханой на куски».

Отношение к войне во Вьетнаме являлось важнейшим критерием для определения политической ориентации, взглядов любого деятеля США. Ястреб во время вьетнамской войны, Лански придерживался столь же враждебной позиции в отношении «движения протеста против этой войны».

Лански никогда не упускал случая подчеркнуть свой патриотизм, приверженность принципам американизма. Это был тот типичный случай, когда о ком-либо говорят, что он стремится быть католиком больше папы римского.

Патриотизм Лански видели в том, что в 1949 г. он сделал все возможное, чтобы его сын Пол поступил в Вест-Пойнт. Помощь в решении этого вопроса оказал ему конгрессмен Артур Клейн, в прошлом член Верховного суда штата Нью-Йорк. Лански очень гордился, что его сын стал кадетом Вест-Пойнта и очень переживал, что в стенах этого старейшего и самого престижного в стране военного училища. Пол подвергался грубым антисемитским оскорблениям. Сын Лански окончил училище, стал офицером, позднее переквалифицировался в военного летчика, воевал в Корее и во Вьетнаме, дослужился до звания капитана ВВС, в 1963 г. вышел в отставку и начал карьеру инженера на Западном побережье. Пол поселился в штате Вашингтон с женой и детьми и быстро завоевал положение уважаемого члена общества. Предусмотрительный Мейер Лански, чтобы не создавать сыну проблем, распустил слухи, что они порвали все отношения и в течение многих лет не имеют ничего общего. Но это была не больше чем маскировка. Лански вел с сыном бесконечные разговоры по телефону. Он гордился им и любил говорить об этом со своими друзьями.