работников театра и кино. У обоих был один интерес к рабочему движению: выкачивать деньги из него. Каждый из них смог быстро оценить талант другого. Брауне действовал на переднем плане, как опытный вымогатель. Биофф был незаменим, как стратег, человек, который мог планировать долговременные операции по организации рэкета профсоюза кинематографистов. Биофф являлся мозговым центром разрабатываемых операций.

Было принято решение сосредоточить основное внимание на театре, так как именно это направление рэкета обещало дать немедленную и самую большую прибыль.

В локале № 2 из 400 членов профсоюза 250 были безработными. Брауне и Биофф организовали бесплатное питание для безработных. Для этой цели с представителей политических кругов и театральных деятелей собирали по 20–50 долл. Цель Брауне и Биоффа заключалась в том, чтобы сохранить локал и потом использовать его в интересах мафии. В 1934 г. они вышли на миллионера Барнея Балабана (Barney Balaban), хозяина театра «Балабан и Кац».

Балабан согласился поддержать локал № 2, но высказал опасения, что аналогичной помощи потребуют и другие локалы, что будет очень накладно. Брауне и Биофф заявили Балабану, что от него требуется только 7,5 тыс. долл. в год, чтобы содержать «суповые кухни», где безработным бесплатно выдавали скромную еду. Балабан дал согласие на оказание такой помощи.

Он относился к числу тех бизнесменов, которые безропотно соглашались на вымогательства мафии, не без оснований считая, что понесенные расходы будут сторицей окуплены усилением эксплуатации рабочих с помощью гангстеров. И мафия, получив свою долю с предпринимателя, всегда была готова оказать ему помощь и основательно прижать профсоюз такого предприятия.

Биофф и Брауне не успокоились на достигнутом. Получив с Балабана на «суповую кухню», они продолжали вымогательство и затребовали с незадачливого хозяина театра 50 тыс. долл. Поладили на 20 тыс. долл. В годы кризиса деньги давались не столь легко и мафии. Узнав об успехе Биоффа и Брауне на театральной ниве, Фрэнк Рио (Rio), руководитель банды в «семье» Аль Капоне заявил Брауне: «Отныне мы ожидаем, что 50 процентов от полученного вами будет наше. От всей суммы. Понял?».

Подобное предложение трудно было не понять. Мафия держала под контролем местные отделения профсоюзов и хотела иметь свою долю с них. «Это был тот случай, когда крупная рыба заглатывает мелкую». Согласие было незамедлительно дано, так как выбора Биофф и Брауне не имели. О скаредности Биоффа ходили легенды, и ему особенно было тяжело расставаться с половиной своих доходов. Но шутки с Аль Капоне были плохи, и приказ руководства мафии пришлось выполнять.

Захват локала № 2 был только началом, мафия намеревалась захватить весь международный профсоюз работников кино и театра (международными в США называют профсоюзы, объединяющие соответствующие союзы Соединенных Штатов и Канады). Брауне решили использовать, как ударную силу.

Было собрано совещание, на котором помимо Брауне и Биоффа присутствовало несколько отпетых головорезов из банды Аль Капоне. В совещании участвовал Фрэнк Нитто (Nitto), который после ареста Капоне занял его место, и Льюис Кампегна (Louis Campagna), один из телохранителей Аль Капоне.

Гангстеры решили сделать Брауне президентом данного международного союза. В 1932 г. он уже баллотировался на этот пост и потерпел поражение. На этот раз ошибки не должно было быть. Мафия детально разработала стратегию и тактику будущей избирательной кампании, выявила слабые для кандидата регионы. Через две недели, в июне 1934 г., состоялась новая встреча. Гангстеры доложили Брауне, что через своих коллег они провели обработку соответствующих локалов, которые не поддерживали их кандидата, и получили гарантию, что они проголосуют за Брауне.

Для большей вероятности успеха на съезд профсоюзов, собравшийся в Луисвилле, приехало несколько гангстеров, кровавая репутация которых была хорошо известна делегатам съезда.

Это немедленно стало известно всем собравшимся и полностью парализовало волю оппозиции. Брауне был избран единогласно.

«Все делегаты съезда знали, что банда Капоне хорошо заплатила за то, чтобы получить власть и теперь контролирует профсоюз».

Брауне немедленно объявил Биоффа своим «личным представителем». Всем стало ясно, что все будет решать Биофф.

Банда Аль Капоне всюду расставила своих людей и в первую очередь взяла под контроль фонды профсоюза. Когда Биофф и Брауне отправились в Нью-Йорк взимать дань с местных работников искусств, они получили право в любое время суток обращаться за помощью к Лаки Лучано и Фрэнку Костелло. Это была полная гарантия, что никто не посмеет подать ни единого голоса протеста.

Деньги посыпались, как из рога изобилия. В Чикаго Биофф и Брауне получили 100 тыс. долл., «Балабан и Кац» уплатили 60 тыс. долл., «Уорнер энд Бразерс» — 30 тыс. долл. и т. д. Путь везде был один — ультиматум работникам профсоюзов. И сразу же банда Аль Каноне в свою очередь предъявила ультиматум Биоффу и Брауне, гласивший, что отныне они будут передавать мафии не 50, а 75 % всех своих доходов.

После этого Биофф и Брауне усилили пресс на своих клиентов. Началась цепная реакция. Когда, например, Джек Баргер (Barger) открыл в Чикаго новый театр, Биофф немедленно позвонил ему и заявил, что половину своих доходов он будет передавать ему. Баргер стал протестовать, на это Биофф ультимативно заявил, что в противном случае он потеряет свой бизнес.

Заработок каждого члена профсоюза резко сократился. Это было в самый разгар кризиса и, взятые за горло профсоюзными гангстерами, работники театров и кинобизнеса, члены их семей буквально голодали. Профсоюз, задача которого заключалась в том, чтобы улучшать жизненные условия своих членов, лишал людей работы и сокращал их заработную плату.

Профсоюз, захваченный мафией, подмял под себя многие зрелищные предприятия. В частности, это касалось театра Баргера, у которого тщательно проверялись все финансовые отчеты, вся его деятельность и регулярно взималась большая дань. Каждый раз, встречая Баргера, Биофф издевательски спрашивал его: «Как наше дело, партнер?».

Как и при других случаях рэкетирования профсоюзов Биофф и Брауне самыми различными способами вымогали деньги у своих жертв. Они продавали хозяевам зрелищных мероприятий «страховку против забастовок». За это взимались особенно крупные суммы. Преступники угрожали предпринимателям увеличить заработную плату членам профсоюза и сократить рабочее время. Как только мзда была получена, об обещаниях, данных предпринимателям, сразу же забывалось. Два руководителягангстера просто-напросто торговали членами профсоюза, соглашаясь на понижение заработной платы и на увеличение продолжительности рабочего дня. Настоящим триумфом Биоффа явились 150 тыс. долл., которые он получил в 1935 г. с Чарлза Московитца (Moskowitz) в Нью-Йорке за то, что «предотвратил забастовку».

В 1936 г., спустя два года после захвата профсоюза, банда Аль Капоне почувствовала себя созревшей для того, чтобы начать наступление на двухмиллиардную киноиндустрию Голливуда.

Мафия имела незначительное влияние в отделениях профсоюза на западном побережье, но это не смутило ее. Использовав зрелищные предприятия в других частях страны, находившиеся под ее контролем, мафия стала оказывать планомерное давление на профсоюзы и киноиндустрию Запада В 1931 г. Биофф встретился с Николасом Шенком (Schenk), который был одним из руководителей кинобизнеса Калифорнии и ответственным за поддержание связей с профсоюзом, фактическим руководителем которого являлся Биофф. Без излишних дипломатических ухищрений Биофф заявил: «У вас процветающий бизнес. Я избрал Брауне президентом этого союза, потому что он хорошо делает то, что я ему говорю. Я босс, и я хочу иметь 2 млн. от киноиндустрии».

Биофф проявил незаурядную наглость. «Я был в шоке, — вспоминал Шенк. — Вначале я просто не мог говорить». Биофф разъяснил потерявшему дар речи бизнесмену, что на примере Чикаго они продемонстрируют, что ждет бизнесменов от кино. Мафия закроет все кинотеатры страны, и это приведет к потере многих миллионов долларов.

Это не была пустая угроза, особенно, когда Биофф упомянул Чикаго, где безраздельно правил Аль Капоне, даже находясь в то время за решеткой.

Гангстеры постепенно захватывали одну позицию за другой в киноиндустрии, поставив в конце концов предпринимателей в безвыходное положение. Такие столпы Голливуда, как Шенк, Лео Спитц (Spitz),