на заоблачном уровне.

– …Вот где лугурды ходят, – показывала Люссойг. – Потом смотри, в этих и этих местах никто не живет, но можно встретить людей из города, которые собирают всякое – то, что растет на болоте. А в топях есть народ. Мимо вот этой зыбучки не ходите, там сидит злющий грубиян, и щупальца у него длинные- предлинные, до гати достанут, если он близко подберется. Вот здесь, по краю этого озера, запросто пройдете, и никто не нападет – знаете, почему?

Она склонила голову набок и лукаво усмехнулась.

– Почему? – спросил Дэлги.

– А потому, что хозяйки нет дома! Я же здесь. Вы, когда мимо пойдете, киньте туда что-нибудь красивое, я потом вернусь и найду. Только не говори, что это будет. Хочу сюрприз.

– Хорошо, – серьезно пообещал Дэлги. – Когда вернешься домой, ищи на дне наш подарок.

– Дальше Луковичный лес, люди туда гать настелили, а чего после него, я не знаю. Говорят, человеческого жилья там нет.

Он что-то пометил на карте.

– Трахаться будем? – нетерпеливо спросила Люссойг.

– Подожди, сначала я у Ника шов сниму.

Разрез уже успел зарасти. В центре ладони остался двухсантиметровый шрам, пока еще розоватый, припухший.

– Жалко, что уходите. Ник симпатичный и ласковый, я таких люблю, а ты трахаешься лучше всех и много рассказываешь. Приходите когда-нибудь еще! Если что, я вам еще одного цевтяка поймаю, делов-то немного его изловить…

Ник промолчал, ему не терпелось отсюда вырваться. А Дэлги, как ни в чем не бывало, отозвался:

– Может, когда-нибудь и увидимся. Надеюсь, ты к тому времени станешь чуть поумнее.

– Да уж стану! – заверила Люссойг.

– У тебя еще не вылетело из головы, что в город приехал Донат Пеларчи, один из самых опасных в подлунном мире охотников? Его ученик тоже, говорят, отчаянный парень, особенно по части рукопашных драк. Если встретишь их, беги без оглядки. Они с тобой трахаться не будут, сразу убьют.

– У меня время скоро кончится.

– Тогда, может, пойдем отсюда вместе? Ты – к себе в озеро, а мы с Ником – дальше через болота.

– Не-е-ет! – она возмущенно замотала головой. – У меня же еще целых три дня времени! Чего захотел, чтобы я мало погуляла…

Ник смотрел на нее со смутным щемящим чувством. Ясно, что в город она все-таки пойдет. Если повезет, ее там не убьют, если не повезет – убьют. От него ничего не зависит.

Проводить их на следующий день Люссойг не пришла. Видно, у нее нашлись дела поинтересней в другом месте.

Погасив свечи, Дэлги отдернул штору, отпер дверцу в решетке. Спрятал ключи под циновками в углу пещеры. На запястье у него болтался на ременчатой петле электрический фонарь, к поясу были пристегнуты два внушительных ножа и меч.

Ник стоял с факелом возле решетки, тоже с мечом и ножом на поясе. Непривычно. Меч, хотя и не такой длинный, как у Дэлги, оказался более тяжелой штуковиной, чем он себе представлял. Пока что этот аксессуар только мешал. Хотя, конечно, лезть в здешнее густонаселенное болото с оружием не так страшно, как без оного.

В одной из трех дорожных сумок находилась банка с цевтачахом и хвыщером. После операции Ник с ней не расставался; даже когда выходили из пещеры по нужде, брал с собой. Так велел Дэлги. Иначе хвыщер почувствует, что потерял прежнего носителя, и попытается вернуться обратно.

– Идем!

Дэлги захлопнул дверцу. Лязгнули автоматические замки. Просунув руку меж прутьев, он задернул штору, потом подхватил сразу две сумки и забрал у Ника факел. Ник забросил на плечо ту сумку, где лежала банка с паразитом.

Сырые каменные туннели вели то вверх, то вниз, то снова вверх. В темноте таинственно и привлекательно мерцали зеленоватые разводы, но когда их озарял свет факела, они превращались в неряшливые лохмы буйной плесени. Гладиатор, видимо, знал дорогу и уверенно ориентировался по незаметным для Ника признакам.

Продолжалось это странствие часа полтора, не меньше. Дэлги дважды менял факелы. На последнем участке сначала ему, а потом и Нику пришлось пригнуться. Потолок стал ниже, сквозняк сильнее. Впереди забрезжил тусклый серый свет.

– Осторожно, – предупредил Дэлги. – Не запнись.

Дверной проем с нависающей притолокой и высоким каменным порогом, зато без двери.

Они выбрались в помещение с дырявым потолком, заваленное битым камнем и гнилыми балками. В окошках и потолочных прорехах виднелось пасмурное небо. Сверху капало.

Дэлги опустил свою ношу на пол, отобрал у Ника сумку и протянул ему факел:

– Держи.

Достал обмотанную тряпками жестянку с хвыщером, потом большую металлическую бутыль, отвинтил пробку и начал поливать жестянку темной маслянистой жидкостью.

Консервная банка шевельнулась. Проколов ткань, наружу высунулась как будто черная проволока. Живая проволока – она медленно вытягивалась по направлению к Нику, заставляя жестянку подрагивать.

Бросив бутыль (масло продолжало вытекать, окружая банку вязкой лужицей), Дэлги выхватил факел, ткнул в сосуд с проснувшейся черной пакостью и сразу отскочил, заодно оттолкнув подальше Ника.

Вспыхнуло пламя, в нем извивалось и корчилось проволочное существо.

На секунду Ник почувствовал пронизывающую боль в правой ладони. Потом закашлялся от едкого дыма.

Валявшиеся вокруг отсыревшие балки так и не вспыхнули, и огонь сам собой угас. От промасленного тряпья и от хвыщера ничего не осталось, уцелела только почерневшая деформированная жестянка.

– Теперь ты свободен, – улыбнулся Дэлги.

Ник наконец-то разглядел, какого цвета у него глаза. Болотно-зеленые.

Снаружи моросил дождь. Серый слякотный день после пещерного полумрака показался Нику ошеломляюще ярким.

Развалина, из которой они вылезли – что-то вроде заброшенной усадьбы, так обвитой лианами, что не поймешь, то ли они душат несчастную постройку, то ли удерживают от окончательного обрушения – находилась недалеко от Ганжебды. За травяным лугом с раскисшей дорогой и лиловыми клубками кустарника виднелась сквозь сетку дождя длинная стена с неказистыми сторожевыми башенками. Из-за стены выглядывали крыши невысоких построек, над ними, в отдалении, одиноко торчала большая мрачная многоэтажка.

Ничего общего с тем миром, где Ник родился, кроме, пожалуй, дороги: совсем как в российской глубинке, не хватает только увязшего грузовика или трактора с прицепом.

Грязная полоса терялась в пестрых сквозистых зарослях: светлая и темная зелень, желтоватое, лиловое, бурое. Перспектива тонула в тумане. Было мокро, но тепло – наверное, плюс двадцать пять по Цельсию, не меньше.

– Вон та достопримечательность – Убивальня, – Дэлги показал на горделивую многоэтажку. – Украшена барельефами. Отсюда их не видно, но потерял ты немного – кич несусветный. Был бы я заказчиком, башку бы свернул тому скульптору. Пошли, нам в противоположную сторону.

Ник словно опьянел от дневного света, открытого пространства, насыщенного травяными запахами свежего воздуха. Он шел за Дэлги, не задавая вопросов. Главное, что они уходят все дальше и дальше от Ганжебды, а куда – какая разница?

Держась в стороне от дороги, они добрались до редколесья. Группы корявых, перевитых лианами низкорослых деревьев. Хвощи и плауны, как на картинках. Оглушительный стрекот насекомых. В траве что- то шныряет. Мелкое создание, покрытое зеленоватой щетиной, подскочило к Нику, вцепилось беззубыми челюстями-плоскогубцами в носок сапога, но прокусить не смогло и, разочарованное результатом, юркнуло