– Давай, помогу, – предложил Ник. – Тогда сможешь пролезть сюда.

Девушка была невысокая, джемпер сидел на ней, как короткое платье. Теперь Ник мог смотреть на нее без той смеси замешательства, желания и смущения, от которой в мозговых цепях вылетают предохранители.

– У меня еще есть новые теплые носки. Вот, держи.

Протянув ей шерстяной комок, он взялся за холодные прутья и, напрягая все силы, тоже попытался их раздвинуть. Прутья не шелохнулись.

Люссойг вцепилась в них с другой стороны. Опять пошло – отвоеван какой-то сантиметр, но все-таки… Неужели маленькая девушка сильнее Ника? Хотя, он читал, что человек в состоянии аффекта много чего может, а Люссойг, после всего, что ей пришлось пережить, наверняка находится в состоянии аффекта.

Хлопок занавеса. Ник не успел оглянуться – его грубо схватили за ворот и рванули назад. Он не устоял бы на ногах, если бы Дэлги не удержал его.

– Как это понимать, а?!

– Там девушка, ей нужна помощь… У нее нет одежды, и она заблудилась. Где ключи?

– Не двигаться!

Нику потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что окрик адресован Люссойг. Решив, что Дэлги в этот раз вернулся пьяный, потому и угрожает, не разобравшись, он дернулся и попытался выбить у гладиатора оружие. Ничем хорошим это не кончилось – его без церемоний швырнули на тюфяк. Трещина в ребре уже заросла, и ушибы прошли (иллихейские лекарства делают свое дело быстро), так что Ник, в первый момент оглушенный, сразу вскочил.

– Тоже, нашел девушку! – смерив взглядом гостью, фыркнул Дэлги.

Выглядел он совершенно трезвым и держал наготове метательный нож.

– Если она попала в такую ситуацию, это не значит, что ее можно оскорблять, – заступился Ник. – И уберите оружие!

– Пустите меня к вам! – заныла Люссойг. – Трахаться будем! Я много-много всякого умею… Вам со мной понравится!

Ник опешил. Потом покраснел. Потом подумал, что девчонка не в себе – свихнулась, пока блуждала в одиночку по этому подземелью, ее бы в больницу сдать.

– Разве девушки так себя ведут? – хмыкнул Дэлги.

Спрятав нож, он подошел к решетке, взялся за погнутые прутья и без видимых усилий вернул их в исходное положение.

– Если заблудилась, могу подсказать, как выбраться наверх. Иди развлекаться в город, а здесь чтоб я тебя больше не видел.

– Не хочу в город, хочу к вам! – жалобно протянула Люссойг. – Он красивый, дал мне одежку, и ты мне тоже нравишься, хоть и сердитый. Если по-честному, я служанка в одной гостинице, новенькая, из деревни. Хозяева меня били, и я оттуда ушла. Ну, пустите меня!

– Да из тебя служанка такая же, как из него гладиатор, – Дэлги кивнул на Ника.

– Это чего значит? – она прищурилась.

– Это значит, я тебе не поверил.

– Ну, тогда я проститутка из города. Похожа ведь, правда?

– Скажи спасибо, что я не охотник. Ты сначала складно врать научись, а уж потом к людям приставай. Найдешь дорогу наружу?

– А к себе вы меня не пустите? – грустно спросила девушка, прильнув к решетке.

– Только тебя нам тут не хватает. Иди лучше в город.

Дэлги задернул штору.

– Там же темно! – сказал Ник.

– Там полно светящейся плесени, для нее света достаточно. Как бы она иначе сюда пробралась?

– Почему ей нельзя к нам?

Ему и жалко было странную девушку, и в то же время возникло мучительное чувство, будто показали что-то яркое, привлекательное, манящее – и сразу отобрали. Он подавленно смотрел на тяжелый серый занавес.

– Послушай, у меня к тебе вопрос, каверзный и бестактный… У тебя хотя бы с одной что-нибудь было?

Ник быстро взглянул на Дэлги – не смеется ли тот. Нет, непохоже.

– Ну… Вам-то какая разница?

– Ясно. Думаю, все-таки можно пригласить так называемую девушку к нам в гости.

Подмигнув ему, Дэлги снова отдернул штору.

– Эй, ты еще здесь? Иди сюда, сейчас открою.

Люссойг вынырнула из темноты и обрадованно затараторила:

– Вот и хорошо, и я буду с вами ужинать! Хочу поесть человеческой еды! Вы мне дадите попробовать все, что у вас есть, а потом будем трахаться!

Ник в замешательстве глядел на нее, поэтому не заметил, откуда гладиатор извлек кольцо с двумя ключами. Автоматические замки, покрытые темным слоем смазки, открылись со скрежетом. Впустив Люссойг в пещеру, Дэлги захлопнул дверцу и вернул занавес на место.

– Дайте ей мивчалгу, – попросил Ник.

– Не беспокойся, на ней и так болячки заживают втрое быстрее, чем на тебе, – заметил Дэлги, но банку с мазью все-таки достал.

Люссойг, нисколько не смущаясь, сбросила джемпер. Нику и хотелось на нее смотреть, и в то же время он не знал, куда деваться от неловкости. Дэлги, как ни в чем не бывало, занялся ужином. С гостьей он разговаривал грубовато; прикрикнул, чтобы она не переводила понапрасну слишком много мази и не хватала копченое мясо, предназначенное для супа, но та не обижалась.

– Я заблудилась, – сообщила она, с вожделением поглядывая то на Ника, то на котелок с аппетитным варевом. – Раньше я жила в одном городе, в доме с мебелью и цветными ковриками, а потом меня украли и привезли в Ганжебду, я хочу вернуться домой.

Дэлги скептически приподнял бровь.

– Твой дом – это какая-нибудь лужа или кустарник на болоте? Откуда же там возьмутся коврики?

– Нечего об этом… Сам-то ты кто? – Люссойг прищурилась и склонила голову набок. – У меня глаз наметанный!

– Кто бы я ни был, а я не бегаю нагишом и похож на приличного человека.

– То-то и оно, что похож! Ну, скажу… Я искала короткий путь в город, чтоб туда и обратно через подземелье, а то у меня времени мало. Меньше, чем один месяц, зато каждые два года. Или не два, а год и еще вот столько… Я умею считать до десяти, а когда какой-нибудь кусочек числа, это же никак не назовешь. Ну, в общем, ты понял? А у тебя сколько времени?

– Скоро будет готово – и поужинаем, – флегматично произнес Дэлги, добавляя в котелок щепотку сушеной травы из фиолетовой склянки.

– Наверное, много, – с завистью вздохнула Люссойг. – Ты не из наших, а то бы я о тебе знала. А про платье свое расскажу, чего случилось. У меня тут есть своя секретная пещерка, я там одежку храню. Добегу туда и оденусь, а как мое время закончится – оставляю все там. Ну и вот, в прошлый раз я трахалась с одним человеком, и он меня всяко угощал, и в последний день купил пирог с повидлом. Такое повидло вкусное! Полпирога я унесла с собой, чтобы в пещерке на дорогу съесть. Повидло оттуда как полезло, и я вся перемазалась, и мыться некогда. Пока меня не было, туда наползли цетач… цехтя… как их… Ну, цевтяки, и съели платье, потому что оно было в повидле, одни пуговки остались. Красивые пуговки, я их припрятала. Туфли с атласными бантиками тоже съели. Я рассердилась, я этих цевтяков ногами топтала. Потом пошла ход в Убивальню искать, чтобы новой одежкой разжиться, а то в городе меня без платья люди засмеют или изнасилуют. Цевтяки противные, не люблю их!

– Цев-та-ча-хи, – по слогам произнес Дэлги. – Запомни слово.

– Цев-та-ча-хи, – повторила за ним Люссойг.

– Если хочешь, чтобы тебя принимали за человека, учись говорить правильно. Сможешь поймать для меня цевтачаха? Я тебе за это новое платье куплю.